Мэйфейрские ведьмы

«Совершенно случайное» знакомство с Ллуэллином произошло, когда я заглянул в его лавку одним июльским днем и мы разговорились о величайших оперных певцах-кастратах, в частности о Фаринелли. Мне не составило никакого труда убедить Ллуэллина запереть лавку в половине третьего на карибскую сиесту и отправиться со мной в ресторанчик «Галатуар».

Вначале я вообще не заговаривал о семье Мэйфейров, а затем как бы невзначай упомянул эту фамилию в связи со старым особняком на Первой улице. Я откровенно признался, что меня интересует это место и люди, которые там живут. К этому времени Ллуэллин был уже изрядно «навеселе» и ударился в воспоминания о своих первых днях в Новом Орлеане.

Поначалу он помалкивал о Джулиене, но потом начал говорить о своем хозяине так, словно мне было все известно об этом человеке. Я подкидывал кое-какие хорошо известные даты и факты, и от этого беседа протекала довольно живо. Наконец мы покинули «Галатуар» и перешли в маленькое тихое кафе на Бурбон-стрит, где продолжали наш разговор до самого вечера.

В какой-то момент Ллуэллин понял, что во мне нет никакой предвзятости против него по причине его сексуальной ориентации и никакие его слова не повергали меня в шок, и это сняло последнюю скованность.

Разговор состоялся задолго до того, как мы начали применять диктофоны, поэтому я воспроизвел услышанный рассказ сразу по возвращении в отель, стараясь сохранить специфические обороты речи Ллуэллина. Но все-таки это лишь воспроизведение. Я повсеместно опустил мои настойчивые вопросы, но, полагаю, что суть записана верно.

Главное то, что Ллуэллин глубоко любил Джулиена Мэйфейра, и одно из первых жизненных потрясений Ллуэллин получил, узнав, что Джулиен по крайней мере лет на десять-пятнадцать старше, чем он предполагал, да и то Ричард обнаружил этот факт только в начале 1914 года, когда у Джулиена случился первый удар. До этого времени Джулиен был очень романтичным и пылким любовником Ллуэллина, и тот оставался подле своего хозяина до самой его смерти, случившейся четыре месяца спустя. После удара Джулиена частично парализовало, но он все равно каждый день час или два проводил в своем кабинете.

Ллуэллин очень живо описал Джулиена, каким застал его в начале 1900-х годов. По его словам, это был худощавый человек, уже не такой высокий, как прежде, но все еще бойкий, энергичный, с живым воображением и отличным чувством юмора.

Ллуэллин откровенно признался, что Джулиен посвятил его в эротические тайны жизни и не только научил, как быть внимательным любовником, но и возил юношу с собой в Сторивилл[11] — пресловутый район «красных фонарей», — где представил его в лучших заведениях.

Но давайте перейдем непосредственно к его рассказу.

— Боже мой, каким только штукам он меня не учил, — сказал Ллуэллин, вспоминая их любовные отношения, — и какое у него было чувство юмора Казалось, сама жизнь для него это всего лишь шутка, в которой нет ни малейшей горечи. Сейчас я вам расскажу о нем нечто очень личное. Он занимался со мной любовью так, словно я был женщиной. Если вы не понимаете, что я имею в виду, то бесполезно объяснять. А какой у него был голос, к тому же этот французский акцент… Когда он начинал нашептывать мне на ухо…

Джулиен часто рассказывал забавнейшие истории о номерах, которые он выкидывал с другими любовниками, о том, как они дурачили всех, например когда. Один из его мальчиков, по имени Алистер, переодевался в женщину и отправлялся в оперу вместе с Джулиеном, и ни у кого из зрителей не возникало ни малейшего подозрения насчет этой пары, Джулиен пытался уговорить меня проделать то же самое, но я отвечал, что у меня не хватит духу на подобный трюк, ни за что! Он понимал. Он был чрезвычайно доброжелателен. Да что там говорить, с ним невозможно было поссориться. Он утверждал, будто навсегда покончил с перебранками, а кроме того, ужасно вспыльчив по природе, поэтому ему никак нельзя терять самообладание. Вспышки гнева изнуряли его.

Однажды я ему изменил и вернулся домой только спустя два дня, ожидая ужасной взбучки. Но он знаете как со мной обошелся? На удивление сердечно. Оказалось, ему было абсолютно все известно о том, что я совершил и с кем, и он принялся расспрашивать меня самым приятным и доброжелательным образом, зачем я так сглупил. Меня даже охватил какой-то страх. В конце концов я ударился в слезы и признался, что мне хотелось проявить свою независимость. Ведь он был таким властным человеком. В ту минуту я готов был пойти на что угодно, лишь бы вернуть его расположение. Не знаю, что бы я делал, если бы он вышвырнул меня из дома!

Он принял мои объяснения с улыбкой, похлопал меня по плечу и велел успокоиться. Уверяю вас, это навсегда излечило меня от желания где-то шататься! У меня было так скверно на душе, а он оказался таким спокойным, таким понимающим, что это научило меня кое-чему в жизни, серьезно говорю.