Мэйфейрские ведьмы

Потом Майклу вспомнилось одно из всенощных шествий, для которого девчонок-первоклассниц нарядили ангелочками, и они важно прошествовали через святилище и по всему главному нефу к выходу из церкви. Майкл словно вновь вдыхал запах рождественских елок, смешанный с ароматом цветов и запахом расплавленного воска свечей. Девочки пели о младенце Христе. Майкл видел Риту Мей Двайер, Марию Луизу Гвидри и свою кузину Патрицию Энн Беккер, а также многих других знакомых девчонок. До чего мило все они выглядели в белых одеяниях, с крылышками из накрахмаленной ткани. Не маленькие чудовища, какими нередко бывали в обычной жизни, а настоящие ангелы. То было волшебное Рождество. А когда он вернулся домой, под сияющей огоньками елкой лежали все его подарки.

Шествия… Из великого их множества Майкл не любил только те, что проводились в честь Девы Марии. А виной тому злые монахини, причинявшие столько боли мальчишкам, – именно с ними ассоциировался в его сознании образ Святой Девы. Майкл корил себя за отсутствие должного почтения, однако ничего не мог с собой поделать и в конце концов смирился.

Но Рождество Майкл всегда ожидал с нетерпением. Этот праздник с годами не утратил своего волшебства, ибо символизировал собой бесконечную цепь исторических событий, уходившую сквозь тысячелетия в далекое прошлое, в сумрачные леса, где вокруг костров исполняли свои ритуальные танцы язычники. Ясли с улыбающимся младенцем и торжественный полуночный миг рождения Христа вызывали в нем благоговение.

В Калифорнии канун Рождества оставался для Майкла священным днем: даже если приходилось отмечать его в одиночестве, он неизменно просиживал с бокалом вина до полуночи, и огоньки на маленькой елке оставались единственным освещением в комнате. Так же как для многих Новый год, Рождество для него было символом начала новой жизни. Он часто вспоминал последнее Рождество в Новом Орлеане, и прежде всего почему-то снегопад: снег падал мягко и беззвучно, и ветер разносил снежинки… Наверное, снег шел и в тот момент, когда его отец пробирался по крыше горящего склада на Чупитулас-стрит.

Как бы то ни было, но Майкл ни разу не навестил родные места.

Как-то все не получалось – вечно оказывалось, что он не успевает в срок завершить какую-нибудь работу. А короткие отпуска, выпадавшие ему, он проводил в Европе или в Нью-Йорке, бродя по музеям и осматривая достопримечательности. Именно так предпочитали проводить время его многочисленные любовницы. Ну кому захочется смотреть на празднование Марди-Гра в Новом Орлеане, если можно поехать в Рио? К чему тащиться на юг Соединенных Штатов, если есть шанс отправиться на юг Франции?

Однако Майклу все чаще приходила в голову мысль о необходимости вернуться на улицы своего детства, чтобы вновь побродить по Садовому кварталу, посмотреть на тот мир взрослыми глазами и проверить, справедливо ли его убеждение в том, что он наконец обрел все, о чем так страстно мечтал во время давних прогулок. Разве не было в его жизни моментов, когда он ощущал пустоту и словно ждал чего-то другого, чего-то необычайно важного, но не знал, чего именно?

Вот, например, до сих пор ему так и не довелось испытать чувство большой, всепоглощающей любви, однако он был уверен, что она придет, – всему свое время. Вот тогда он вместе со своей невестой посетит родные края и не будет ощущать одиночество, гуляя по дорожкам кладбища или старым тротуарам. Кто знает? Может, ему даже удастся ненадолго задержаться в Новом Орлеане и побродить по знакомым улицам.

За все эти годы у Майкла было несколько любовных связей и по меньшей мере две из них напоминали брак. Обе женщины были еврейками из России – страстные, одухотворенные, блистательные и независимые. Майкл всегда очень гордился своими холеными и умными подругами. Их отношения основывались не только на чувственном влечении, но в равной мере и на духовной близости – после занятий любовью они могли проговорить ночь напролет, а иногда до самого рассвета вели беседы за пивом и пиццей. Таков был стиль поведения Майкла со своими возлюбленными.

Эти отношения дали ему очень много. Открытый, лишенный гордыни и эгоизма Майкл с легкостью вызывал симпатию и завоевывал расположение женщин и с такой же легкостью впитывал в себя все, чему мог у них научиться. Им нравилось ездить с ним в Нью-Йорк, на Ривьеру или в Грецию и наблюдать, с каким восторгом воспринимал он все увиденное. Они обсуждали с ним любимую музыку, любимых художников, любимые блюда, свои предпочтения в одежде или мебели. Элизабет учила его выбирать подходящие костюмы от братьев Брукс и рубашки от Пола Стюарта. Джудит повела его в модный мужской магазин, где они купили первые в его жизни элегантные безделушки, необходимые преуспевающему мужчине. Она приучила его посещать лучшие парикмахерские салоны, познакомила с европейскими винами, показала, как правильно готовить пасту, и объяснила, почему музыка эпохи барокко не менее прекрасна, чем его любимая классика.