Мэйфейрские ведьмы

– Никогда не думала, что вы так уж намного старше меня, – заявила сидящая рядом с Филдингом Лили Мэйфейр, накрывая костлявой ладонью его руку. Седая, с поредевшими волосами, сквозь которые просвечивала кожа головы, и впалыми щеками, она в этот момент действительно казалась почти его ровесницей.

– Так, значит, вы занялись приведением в порядок особняка на Первой улице? – Филдинг повернулся к Роуан. – Вы и этот ваш… жених… Ну и как? До сих пор все шло нормально?

– Да, все идет отлично, – с легкой улыбкой ответила Роуан. – А почему вы об этом спрашиваете?

Филдинг нежно похлопал ее по руке, и от этого прикосновения по всему телу Роуан неожиданно разлилось приятное тепло, словно старик таким образом выразил ей свое благословение.

– Прекрасные новости, Роуан. – Филдинг успел отдышаться после утомительного путешествия от входа до стула, и голос его, по-прежнему тихий, обрел глубину и бархатистую мягкость. Роуан заметила, что белки его глаз с возрастом пожелтели, но вставные зубы сияли первозданной белизной. – Очень рад это слышать. Ведь она много лет никому не позволяла трогать там хоть что-нибудь. – В тоне его проскользнули гневные нотки. – Старая ведьма – других слов не придумаешь.

Среди сидевших слева от Филдинга женщин поднялся негромкий ропот.

– Дедушка! Ради всего святого!.. – Гиффорд тронула его за локоть и одновременно наклонилась, чтобы поднять и повесить на место соскользнувшую со спинки стула трость.

Однако он не обратил внимания на ее восклицание.

– Это правда. Она довела особняк до полной разрухи. Удивляюсь, что его вообще удалось спасти.

– Дедушка, умоляю вас! – в отчаянии повторила Гиффорд.

– Не надо перебивать его, дорогая. Пусть говорит, – вмешалась в разговор Лили, сверкнув глазами в сторону Роуан. Голова ее чуть заметно тряслась, но тонкие пальцы крепко сжимали бокал.

– Никто не сможет заткнуть мне рот, – заявил старик. – Она твердила, что виноват во всем только он, что это он не позволяет ей что-либо делать. Она верила в его существование, но использовала его исключительно в своих целях.

Все вокруг вдруг примолкли и словно теснее сомкнули ряды. Роуан показалось, что даже свет несколько померк. Краем глаза она увидела приближавшуюся к ним темную фигуру Рэндалла.

– Дедушка, мне бы не хотелось, чтобы вы… – вновь начала было Гиффорд.

«А мне бы, напротив, очень этого хотелось…» – безмолвно возразила ей Роуан.

– На самом деле это она, – продолжал Филдинг, – это она хотела, чтобы дом развалился, она стремилась разрушить все. Удивляюсь, что она вообще не сожгла особняк – как та сумасшедшая экономка из «Ребекки»[39]. Я всегда боялся, что рано или поздно она это сделает. Что она сожжет все портреты и фотографии. Кстати, вы видели портреты? Вы видели снимки Джулиена с сыновьями на фоне входной двери?

– На фоне входной двери? Вы имеете в виду ту дверь, что по форме напоминает замочную скважину?

Неужели Майкл услышал? Да, конечно, и теперь он идет сюда, безуспешно пытаясь заставить хоть на минуту замолчать Сесилию, которая непрерывно нашептывает что-то ему на ухо, не замечая озадаченного выражения его лица. И Эрон стоит совсем неподалеку, под магнолией, и не сводит с них внимательного взгляда. Ах, если бы только можно было сделать так, чтобы они его не увидели.

Впрочем, они и так всегда заняты только собой – никто другой их не интересует. В данный момент все их внимание было обращено на Филдинга.

– Расскажите, расскажите ей все, – уговаривала его Фелис и, словно для большей убедительности, несколько раз взмахнула рукой, отчего серебряные браслеты на ее запястье зазвенели, как нежные колокольчики. – Уверяю вас, так будет лучше. Вы хотите знать, что думаю по этому поводу я? По-моему, Карлотта просто стремилась завладеть особняком и править в нем единолично. Она и оставалась в нем хозяйкой до самой своей смерти. Разве не так?

– Да ни к чему она не стремилась, – проворчал Филдинг, презрительно отмахиваясь левой рукой от слов Фелис. – Дом стал для нее проклятием, тяжким бременем. Она только и мечтала, как бы его уничтожить.

– Но какая связь между входной дверью и… – начала было Роуан.

– Дедушка, позвольте мне проводить вас…

– Никуда ты меня не проводишь, Гиффорд. – Решительные нотки сделали голос Филдинга почти молодым. – Роуан переезжает в особняк. А потому я должен кое-что ей рассказать.

– Но только в личной беседе, – заявила Гиффорд.

– Пусть расскажет, дорогая, – возразила Лили. – А нашу беседу вполне можно считать личной. Ведь все мы здесь – Мэйфейры.

– Ей понравится жить в этом доме – он такой красивый, – резко произнесла Магдален. – Чего вы добиваетесь? Вам нужно запугать ее?

Стоявший за спиной Магдален Рэндалл нахмурился, отчего все морщины на его лице сделались особенно глубокими, и, поджав губы, не сводил мрачного взгляда с Филдинга.

– Так что же вы хотели мне рассказать? – спросила Роуан.