Мэйфейрские ведьмы

Роуан откинулась на сиденье, по-прежнему прижимаясь к его плечу, с улыбкой закрыла глаза и принялась вспоминать все важные вехи своей жизни: вручение дипломов в Беркли, первый рабочий день в больнице в качестве штатного врача, первое появление в операционной и слова, впервые услышанные по окончании самостоятельной операции: «Молодчина, доктор Мэйфейр, можете зашивать».

– Да, самый счастливый день, – прошептала Роуан. – И он только начинается.

Сотни гостей толпились на траве под большими белыми тентами, натянутыми над садом, бассейном и лужайкой возле флигеля. Расставленные перед домом столы под белыми скатертями ломились от роскошного южного угощения: вареные раки, креветки по-креольски, джамбалайя, печеные устрицы, жареная рыба с кайенским перцем и даже всеми любимая красная фасоль с рисом. Официанты в нарядных ливреях разливали шампанское по высоким бокалам. Бармены смешивали коктейли на любой вкус – стойки с большим ассортиментом напитков были и в зале, и в столовой, и возле бассейна. Причудливо разодетые ребятишки всех возрастов играли среди взрослых, прятались за расставленными на первом этаже пальмами в кадках, а то вдруг, к явному стыду родителей, принимались с пронзительными воплями носиться ватагами вверх и вниз по лестнице, заявляя, что видели «призрака».

Под белым шатром на передней лужайке рьяно и весело играл диксиленд, но оживленные разговоры временами заглушали даже музыку.

Майкл и Роуан несколько часов простояли в зале, спиной к большому зеркалу, приветствуя Мэйфейров, пожимая руки, выражая благодарность, терпеливо выслушивая все родословные и прослеживая родственные связи – прямые и дальние.

Благодаря усердию Риты Мей Лониган на свадьбу пришли многие из старых школьных приятелей Майкла. Они образовали собственный кружок поблизости от молодых и жизнерадостно обменивались затертыми футбольными байками. Рита Мей сумела откопать даже пару родственников, связь с которыми была давно утрачена: милую старушку по имени Аманда Карри (с ней у Майкла были когда-то очень теплые отношения) и некоего Франклина Карри, который учился с отцом Майкла.

Если кто и радовался всему происходящему больше, чем Роуан, то это Майкл – и он в отличие от жены был гораздо менее сдержан. Беатрис по крайней мере дважды с интервалом в полчаса подходила к нему с горячими объятиями, и каждый раз Майкл смущенно смахивал одну-две слезинки. А еще он был тронут той любовью, с какой Лили и Гиффорд приняли тетушку Вивиан под свое крыло.

Это было чрезвычайно эмоциональное время для всех. Мэйфейры из разных городов обнимали родственников, с которыми не виделись годами, обещая чаще наведываться в Новый Орлеан. Некоторые договаривались провести неделю-другую с той или иной ветвью семейства. Каждую секунду срабатывали фотовспышки, сквозь пеструю толпу прессы медленно прокладывали себе дорогу люди с черными громоздкими видеокамерами.

Наконец поток прибывших на прием иссяк, и Роуан получила возможность побродить среди гостей, убедиться, что праздник удался, и одобрительно оценить работу тех, кто обслуживал банкет, то есть заняться прямыми обязанностями хозяйки, которыми, как ей казалось, не следовало пренебрегать.

Легкий ветерок развеял дневную жару. Кое-кому из гостей по тем или иным причинам пришлось уйти пораньше. Однако в бассейне визжали и брызгались полуголые, в одних лишь трусиках, малыши. Рядом с ними оказались и несколько подвыпивших взрослых, которые прыгнули в воду в полном облачении.

Официанты выкладывали на подогретые блюда новые горы еды и без устали открывали ящики с шампанским.

Человек пятьсот (или около того), кого Роуан успела узнать лично – своего рода костяк клана Мэйфейров, – вполне здесь освоились: одни, присев на ступени лестницы, безмятежно болтали, другие осматривали комнаты второго этажа, восхищаясь чудесными переменами, третьи бродили возле столов с выставленными на всеобщее обозрение дорогими свадебными подарками.

Всех приводил в восхищение отреставрированный дом: и стены зала, выкрашенные в нежный персиковый цвет, и бежевые шелковые портьеры, и темно-зеленые строгие тона библиотеки, и сияющая белизной деревянная отделка. Все глазели на старые портреты: после реставрации, в новых рамах, они были аккуратно развешаны по всему залу и комнатам первого этажа. Особое внимание привлекал портрет Деборы над камином в библиотеке. Лили и Беатрис устроили Филдингу экскурсию по дому: отвезли его наверх в старом лифте, чтобы он мог осмотреть каждую комнату.

Питер и Рэндалл устроились в библиотеке со своими трубками, затеяв спор о различных портретах, датах их написания и авторах. А еще их интересовал вопрос, какова будет цена творения Рембрандта, если Райен попытается его выкупить.

С первыми каплями дождя оркестр перешел в дом, в дальний конец зала. Китайские ковры свернули, и молодежь принялась танцевать, многие ради удобства даже сняли обувь.

Играли чарльстон. Зеркала дрожали от неистового рева труб и безостановочного топота.