Meine russische Seele (СИ)

— Василисс? — мужчина зашёл в свою комнату и посмотрел на девушку, — Я чистый. По дороге захватить пару печенье. Я прийти за наградой.

Мужчина медленно приблизился к златовласке и приобнял её за талию. Это было так приятно. Осмелев, Рихард подался к ней и опять поцеловал. Это был какой-то безотчетный порыв, он не хотел ни на чем настаивать, не собирался быть напористым. Немец закрыл глаза и обхватил губами верхнюю губу Васи, теперь определенно целуя, а не просто касаясь.

— Ты так красива, — тихо произнёс немец, на секунду отрываясь от девушки. Он прислонил язык к нёбу, распробывая вкус её губ. Беккер смутился, ему даже показалось, что он покраснел.

Рихард приближался к ней, буквально подкрадываясь, как охотник к зверю, она угодила в крепкий капкан объятий мужчины, а выбираться из него и не хотелось. Русская положила одну ладонь на плечо офицера, а другую завела за шею, пропуская худые пальцы во влажные волосы, перебирая вьющиеся пряди на затылке.

– Так намного лучше,– раз она обещала награду, то так же сдержит свое обещание, отвечая на поцелуй мужчины, неспешно, лениво, только постепенно входя во вкус, а все потому что юная особа только училась. Ей ранее не приходилось целоваться с настоящим мужчиной, поэтому Вася так оттягивала этот момент, было бы нехорошо, если бы ее первый полноценный поцелуй достался какому-нибудь взъерошенному неухоженному полуголому мужчине.

–Только печенье? Давай, пообедаем? ТЫ где-нибудь ел в постели? Султаны в свое время ели на полу, сидя в на подушках. А мы будем на кровати.– Василиса взяла поднос и переставила его на кровать, разуваясь и умащиваясь сама на подушках,– Я проголодалась. Составь мне компанию.– девушка похлопала ладонью по кровати рядом с собой, приглашая мужчину тоже присесть.

Уже готовый к любому трюку в постели Рихард надул губы и шумно выдохнул, явно недовольный тем, что девушка так быстро уходит от темы “разговора”. Он просил лишь поцелуй Василисы, и он его получил. Похоже, немец забылся и рассчитывал на что-то большее, нежели чем просто поцелуй. Он изумлённо посмотрел на Васю и тут же сел на край кровати, мирясь со своим послушанием в такие моменты.

Посередине трапезы мужчина успел многое обдумать, отвечая короткими фразами на замечания русской. Как правило, после его незапланированного отпуска, Беккеру придётся возвращаться обратно. Потом же они должны будут идти на войну и завоёвывать Россию. Рихард не хотел этого делать, он уже завоевал свою маленькую Россию ненасильственным путём. Офицеру пришла в голову странная мысль…Выждав немного, немец осторожно обошел изножье кровати и опустился на ковер рядом с Василисой, — рядом, так, как садится влюбленный, оставшийся наедине со своей дамой сердца в стандартных пьесах по Шекспиру. Девушка читала много литературы, но лишь русской, романов, но подобных сцен хватало и там. Мужчины зачастую так делали, когда собирались просить у своей дамы руку и сердце. Руссой подобная идея не нравилась, зачем офицер ведет себя так? Зачем подает глупые надежды?

— Как только моя рука срастется, я должен буду идти на войну, — мужчина отставил пустую миску в сторону и положил руки ей на колени, —Я не боюсь смерти. Но я боюсь потерять тебя. — Большая горячая ладонь коснулась ее крошечных пальцев, накрыв самые их кончики, — В мое отсутствие дом будет пустовать. Не исключено, что кто-то захочет его занять. И я не хочу бороться с Россией… — он прошёлся взглядом по всему телу Васи и остановился на глазах, — Василисс, давай уедем в другую страну.

Лицо Рихарда было озабоченным, на нем читалась тревога и… любовь? Он погладил свою щёку её ручкой. Когда она коснулась его лица, немец закрыл глаза, почти болезненно, как человек, который провел день без капли воды, а потом получил целый родник. Он обхватил ее ладонь своей ладонью, крепче прижав к своей щеке. Через несколько мгновений Беккер вновь посмотрел на златовласку.

— Сможешь ли ты принять человека, сгубившего сотни невинных жизней? — Он неуверенно поднял голову и посмотрел на нее, и неожиданно в этой фразе прозвучало столько юношеской неуверенности, что Рихард тут же ощутил, что краснеет, если только этим словом еще можно было обозначить его сильнейшее чувство неловкости.

Василиса слушала его внимательно, даже слишком, обдумывая каждое слово. Мужчина прав, вскоре ему придется уходить, и если не на простую службу, то на фронт, туда его все равно рано или поздно призовут, даже с травмами. Девушка готова была его ждать, но даже думать не хотела о том, что Рихард может не вернуться. А больше помочь она ему не сможет. Русская судорожно выдохнула, прикасаясь к щеке немца, проскальзывая подушечками пальцев от скулы к виску. Его кожа была такой горячей и теперь, после бритья, мягкой.