Механические монстры

Наблюдая за девчонками, я невольно вспоминал Амалию. Когда она бросила горящий парик, мне представилось, что вместо расплавленного воска на асфальт капает настоящая кровь, и избавиться от этой иллюзии было не так — то легко. Могла ли кровоточащая царапина служить достаточным доказательством невиновности Светки, или… Отбросив тягостные сомнения, я рассказал Арине о «неправильных» часах и прочих загаданных Незнакомцем загадках.

— Можно ли доверять призраку? Что, если этот ваш Незнакомец в Черном — еще одна созданная Часовщиком иллюзия?

— Арина, мы встречались с ним и раньше.

— Не доверяю я этим магам и колдунам!

Посовещавшись, мы все же решили заняться поиском таинственных часов, которые наверняка представляли собой один из экспонатов коллекции Дмитрий Дмитрича.

— В любом случае необходимо проникнуть в подземелье, — подытожила обсуждение Арина. — Там и часы, если, конечно, они существуют в реальности, и автоматы, и сам старый злодей. Следовательно, начинать надо с поисков прохода в монастырский подвал.

Идея понравилась, но приступить к ее реализации мы решили после обеда, поскольку в данный момент вся наша компания больше напоминала стаю очень-очень голодных волков.

Однако перекусить мне так и не удалось. Едва я перешагнул порог квартиры, как мама протянула пакет и деньги:

— Петя, будь добр, купи хлеб, сливочное масло и кетчуп.

Оставалось только развернуться и проследовать к ближайшему продуктовому магазину. Не дойдя до него метров двадцать, я отвлекся, обратив внимание на весьма странную особу, неровным шагом двигавшуюся по улице. Наибольшее недоумение вызывала именно ее походка — казалось, девушка хочет остановиться и при этом упорно, преодолевая себя, движется вперед.

— Вика!

Она обернулась, хотела что — то сказать, но вместо этого только прибавила шаг. Я догнал ее и пошел рядом.

— Толкачев, наверное, у меня лунатизм и раздвоение личности, — даже не поздоровавшись, сообщила Барышева. — А может быть, и то и другое, да еще в тяжелой форме.

— Послушай, Вика, давай приземлимся на ближайшую лавочку и все обсудим.

— Даже пробовать не стоит.

— Говорить?

— Остановиться…

Вика почти бежала. Я схватил ее за руку, но она с неожиданной силой освободилась и продолжила движение вперед.

— Барышева, куда ты собралась?!

— Не знаю! Но остановиться просто невозможно, — на ходу смахивая слезу, пояснила Вика. — Этим утром я поняла, что не могу есть. Хочу, к примеру, откусить кусок колбасы, а руки сами отодвигают тарелку, и кто — то моим голосом говорит: «Спасибо, мама, я сыта».

— Перед обрядом оживления кукол ты ведь тоже постилась?

— Каким обрядом? — Вика посмотрела на меня с удивлением. — А… Ты имеешь в виду сон? Но ведь я никому о нем не рассказывала.

— Это не сон!

Барышева свернула за угол дома и понеслась по тенистой, усаженной липами улочке. Я чуть ли не вприпрыжку бежал за ней, стараясь не отставать:

— Да подожди ты!

— Не требуй от меня невозможного, Петька! Мои ноги меня не слушаются, да и руки, кстати, тоже. Они делают, что хотят!

По асфальту шелестели шины. Я обернулся — серый, с затемненными стеклами автомобиль тихонечко крался за нами. Виктория остановилась у кромки тротуара, наблюдая за его приближением. Серое чудовище подкатило к Вике, остановилось и открыло заднюю дверь.

— Не делай этого!

— Я не могу, не могу. Спаси меня, Петька! — Барышева уверенно села в автомобиль, но ее голос срывался от испуга, а в глазах блестели слезы. — Помогите! Помогите!

Я заглянул в салон серого чудовища и с изумлением увидел, что водительское место пустовало и, кроме Виктории, там никого не было. Мне оставалось только последовать за ней, но автомобиль резко рванул вперед, скрывшись в облаке пыли и выхлопных газов.

— Такое случается слишком часто: близкий тебе человек в беде, а ты не можешь ему помочь. Одна из граней жизни.

Незнакомец в Черном стоял в двух шагах от меня и со свойственным ему пессимизмом изрекал нечто глубокомысленное и унылое.

— Куда ее увезли?

— Попробуй догадаться сам.

— Мы только и делаем, что разгадываем ваши загадки! — возмутился я. — Боюсь только — скоро некому будет над ними думать. Безумие рядом, и уже невозможно понять, где иллюзия, а где реальность. Я загоняю внутрь свой страх, а он ждет подходящего момента, чтобы вырваться на свободу и схватить меня за горло. Светке еще хуже — она девчонка и долго такого не выдержит. Подскажите, где эти «неправильные» часы! Сделайте что — нибудь!

— Бессилие… Знаешь, Петр, Виктория — единственный за последние сто с лишним лет человек, открывший мне свое сердце, подаривший если не любовь, то сострадание… Она гибнет, а я не могу даже умереть за нее.

От таких речей мне стало совсем тошно. Неужели, общаясь с Незнакомцем, я и сам потихоньку стал беспомощным меланхоликом, неспособным разобраться в собственных проблемах?! Злость на себя, унылого призрака и Часовщика придала уверенности, и я решительно сказал: