Механические птицы не поют (СИ)

Мы убиваем на этой войне вблизи, чтобы нам не мешали убивать издалека. Если бы мы воевали с людьми, а не с этими изуродованными Спящим подобиями, мне не давала бы покоя мысль о том, насколько этично так ожесточенно биться ради продаж опиума. И насколько этично посылать альбионских мальчиков на смерть, чтобы торговля не прекращалась. Но мы делаем хорошее дело. Скоро вся эта шваль и большинство нищих из Нижних Кварталов, зависящих от этого дурмана, вымрет.

Жаль, что эта зараза распространяется и среди высшего сословия. Целые опиумные клубы для джентльменов открываются не только на окраинах города, но и ближе к центру.

Мой бедный, глупый брат, Уолтер, как я надеюсь, что его не коснется хотя бы это дурное пристрастие. Эта потаскуха, Джейн Бродовски, от которой, к счастью, получилось откупиться мизерной суммой, воплощает все самое дурное, что я вижу в будущем своего брата, если он не возьмется за ум. Наш отец мудрый человек, но вспыльчивый. Он хотел сделать так, чтобы эта женщина лишилась места на фабрике, устроить так, чтобы никто больше не хотел иметь с ней дела. Для него это было бы вопросом двух писем. Это я посоветовал отцу дать ей денег. Бедный Уолтер, у мальчика всегда было слишком доброе сердце. Он бы жалел ее, искал, чего доброго, ушел бы из дома и нам пришлось бы привлекать жандармерию, чтобы его вернуть. Какой был бы отвратительный скандал! Но, к счастью, она оказалась такой же, как все женщины окраин — алчной и пустой. Уолтер увидел, что его продали. И остался там, где должен быть.

Когда-нибудь он меня поймет.

…

Желание швырнуть дневник в огонь стало таким сильным, что Уолтер почувствовал, как начало ломить пальцы здоровой руки.

«Отвратительный скандал». Все, что волновало его брата. Человека, который рассуждал о людях, с которыми воевал, как о животных. Человека, который запрещал солдатам насиловать женщин потому, что боялся заразы. Его волновало, что кто-то узнает, что младший брат связался с неподходящей девушкой.

— Потрясающе, — прошипел Уолтер.

…

Я написал письмо Чарли Бордену. Ему предстоит неприятный разговор с дочерью, когда мы вернемся домой, и я сделал со своей стороны все возможное, чтобы этот разговор прошел как можно мягче для них обоих. Я заверил мистера Бордена, что его дочь находилась в моем обществе на протяжении всего пребывания здесь, и что проявила себя исключительно достойно. Безусловно, я не стал распространяться о бедном капрале Райте и о том, что она помогала мне документировать смерти, служа при мне писцом, когда я опознавал трупы.