Механические птицы не поют

После я сделаю то, что полагалось сделать давно — допрошу ее горничную у себя в лаборатории. Разумеется, я не стану угрожать и даже не прикасаться к ней — не хватало только пытать и запугивать прислугу! Но я точно знаю, что люди испытывают интуитивный страх перед медицинской атрибутикой. Банки с заспиртованными человеческими органами на полке производят на неподготовленных людей должное впечатление, даже без уточнений, какие из них извлечены во время вивисекции, и какие — лично мной.

…

Эксперимент прошел успешно.

…

Я пишу это не для того, чтобы себе лгать. Мистер Нельтон лично поил тридцать четвертую пациентку перед демонстрацией. Я понимаю его мотивы — ему хотелось регалий, здесь и сейчас. Он решил рискнуть. Имел на это все права. У меня не было полномочий ему запретить. Да и что сказать — лучший врач Альбиона взялся спасать гунхэгскую военнопленную, потому что у него, мать их, дурные предчувствия?!

Глубинный страх — потерять ребенка, навредить ему.

И чувство еще глубже, скрываемое ото всех — ненависть к нему. Этот ребенок, результат насилия, заставил ее измениться, вызвал мое пристальное внимание.

Три капли «Грая», две капли опиумной настойки — и самое тайное стало навязчивой идеей. Поэтому я держал ее на привязи.

Я не записал это в ее карту. Сам не знаю, почему. Это состояние тесно связано со стандартными для беременных неврозами. Не могу назвать себя большим специалистов в этой теме, но даже поверхностных знаний хватило, чтобы за несколько сеансов понять, что после рождения ребенка все должно измениться. Если бы она ненавидела его осознанно — было бы другое дело.

Поэтому я хотел дождаться родов. Я был почти уверен, что она не станет его убивать. И после этого ребенка можно будет отдать в Колыбель — я уверен, что мне удалось бы без всякого труда убедить мистера Нельтона, что мы собрались здесь ради науки, а не для того, чтобы топить младенцев.

Но мой план провалился — у мистера Нельтона не было беременной жены и некстати проснувшейся совести проснувшегося наследственного безумия.

Мне не доставило ни малейшего удовольствия то, что я увидел.

…

Проклятье, я никогда столько себе не врал. Я впервые так напился — вообще не знал, что это возможно. Наверное, стоило спросить совета у Уолтера, вот уж кто хорошо знает, как смывать дж джином привкус альбионских порядков!