Механический бог

Я заметил, что когда Соня хмурилась, или теряла в себе уверенность, в ее речи то и дело проскальзывали жаргонизмы. «Какая интересная защитная реакция». А особой пикантности речи придавало дикторское произношение с легким оттенком шепелявости.

– Я, как-то – необдуманно… – оправдывался я.

– То есть сдуру, – уточнила она. – А, по-моему, ты, Боттичелли, все продумал. Ты просто решил купить меня, как индийского гида… За еду.

– Вообще-то… – я, было, хотел возразить, но передумал. – Вообще-то, сейчас я в твоем полном распоряжении.

– Тары-бары отменились, и теперь он стал правильным и пушистым, – она отвернулась в окно.

В этот момент я непроизвольно взял ее за руку. Таких повадок у меня никогда не было, но в этом жесте не было флирта. А может и был, но настолько естественный, что я не испытывал никаких неудобств.

Мы несколько секунд молчали, затем она мягко сняла мою руку и сказала:

– А как ты будешь меня развлекать? Только, пожалуйста, без налипаний и мозгоклюйства. Я вообще, если разобраться, тебя реального толком и не знаю.

– Угу. А на счет развлечений… Говорят – я неплохой собеседник.

Соня ответила недоверчивым взглядом.

Когда мы подъехали, я увидел, что здание ресторана выполнено в форме огромной рептилии с разинутой пастью, напоминавшей помесь дракона и крокодила. Видимо Уроборос еще не успел укусить себя за хвост, но судя по выражению его морды с выпученными глазами, от приступа самоедства он был недалек. Чтобы попасть внутрь, мы прошли по окаменевшей гортани чудовища, и оказались посреди огромного зала. Внутренности Уробороса были оформлены в знакомом стиле офисных помещений TotalRobotics: бирюзовые стены разделяли белые и серые полосы, а сквозь стеклянный потолок, проглядывало пасмурное небо мирского мегаполиса. От знакомых очертаний мне стало комфортней.

– Неловкая тема, – сказала Соня, листая меню. – Ты хотя бы примерно представляешь, какие тут расценки? Когда цифры не указаны, – это означает полный запредел. Я если что, могу подсобить.

– Этого хватит? – я небрежно вытащил помятую пачку банкнот из кармана.

– Да, – она расширила глаза, – этого хватит.

К нам подошел мужчина в черном костюме с бабочкой, поклонился одной головой и произнес:

– Тэо Михайлович, очень ряд, что вы нас посетили. Для вас все блюда – за счет заведения – сегодня и всегда. Когда будете готовы сделать заказ, только кивните.

И мне вдруг стало приятно осознавать свое положение в обществе. Судя по всему, так на мое самолюбие воздействовала Софья, и с этим было пора что-то делать. Однажды я уже влюблялся – больше так вляпываться мне совсем не хотелось.

– И кто же ты такой, Тэо Михайлович? – удивилась она.

– Давай тему сменим, – попросил я.

– Ладно. А почему ты бумажником не пользуешься?

– Для хранения бумаги?

– Да.

– Я бумагой обычно не пользуюсь.

– Что, везде такая же халява? – Соня приподняла брови. – Хотела спошлить про бумагу… не к месту.

Глядя в меню, я увидел знакомые названия блюд – я догадывался, что пища сюда поставляется прямиком из Цитадели. Когда мы подозвали официанта, Соня сделала заказ:

– Два коктейля: райский пепел и фруктовую вечность. Еще, – она перелеснула страницу меню, – чизкейк без коржа, – Здесь фантастические десерты! – оправдалась она.

Мы долго общались на отвлеченные темы, и постепенно ко мне подкралось непрошеное, приятно-волнующее ощущение, что я – на свидании. И кажется, собеседница это чувство со мной разделяла. Странное дело, я чувствовал себя с ней удивительно непринужденно, будто мы знали друг друга уже целую вечность. Два часа, как в воду канули, не оставив в памяти ничего, кроме радужной россыпи блаженных предвкушений. Мы заказали еще несколько блюд, пообедали, затем вызвали такси. Я доехал с Соней до ее дома с высокими кирпичными стенами. Открыв дверь такси, я подал ей руку, и как-то наудачу удивительно непроизвольно поцеловал ее в щеку. Соня коротко улыбнулась и сказала:

– Ну, до связи, Тэо Михайлович.

Дежавю

За сорок четыре дня до озарения

По совету Вальтера за разъяснением своих загадочных переживаний я обратился к старшему наставнику. Рафаил был высоким сухощавым дядей с широкими плечами и аристократически-утонченным лицом. Его взгляд казался теплым, но огромные черные глаза пугали своей глубиной. Он был одет в старый серый пиджак и бежевое поло. В его кабинете было очень светло и как-то по дзенски просто. Небольшой антикварный столик окружали два кресла и кушетка. На стене было несколько полок с хаотично разбросанной восточной утварью.

Рафаил бегло с какой-то неожиданно ошарашенной сосредоточенностью (чему я в тот день не придал никакого значения) осмотрел меня, и сразу отвернулся, уставившись куда-то в пространство, словно опасаясь потревожить меня своим взглядом. Он вежливо предложил мне на выбор кушетку, или кресло. Мне почему-то подумалось, что кушетка предназначалась для особо проблемных посетителей, и я выбрал кресло.