Механический гений в мире Эйра (СИ)

Но ничего не менялось: темнота все еще оставалась непроглядной, ощущение движения сохранялось и даже нарастало, а я все также сидел на дне своей лодки, не веря в то, что со мной происходит. Мне казалось, что время вокруг меня перестало существовать, а может быть это мозг устал механически отслеживать секунды, которые утекали сквозь пальцы.

Мое сознание становилось все более ватным, словно не выдерживая нагрузки, которую получило тело. Я весь обмяк и почувствовал накатившую дремоту такой силы, которой никогда не испытывал раньше. Волна взбудораженных мурашек пробежала по телу, принося крайнюю степень расслабления.

Ноги мои раскинулись в разные стороны, а спина облокотилась на корму лодки. Затылок я прижал к теплому еще мотору, который давно перестал работать. Я старался сохранить ясность сознания настолько, насколько это вообще было возможно, но веки стали закрываться сами по себе, а сил разлепить их просто не было.

Окончательно устав бороться с собой, я поймал последнюю мысль что пронеслась в уставшем мозге: «будь что будет».

*Отрывок из песни Татьяны Петровой прощание славянки (Встань за веру, Русская земля!)

Глава 4. Не могу уйти без своей лодки

Сон неохотно выпускал меня из своих лап, а я попытался понять, где я и что со мной происходит, приоткрыв склеившиеся намертво веки. Лодка, в которой я находился стала резко подниматься наверх, движение было настолько интенсивным, что меня буквально вжало в дно.

Сколько времени я проспал, сказать было сложно, ощущения были обманчивыми, а темнота вокруг все такой же беспросветной. Я нащупал рукой лежавший рядом фонарь и сдвинул рычаг, но проклятый источник света работать отказывался. Словно мощная батарея, которую я в него вложил совсем недавно была высушена наглухо.

Движение лодки и моей сферы усилилось настолько, что я больно ударился щекой и не мог даже оторвать голову от прохладного железа. Сердце отчаянно колотилось, меня несло вверх в кромешной темноте и остановить это движение было невозможно. Затошнило, я едва удержался, чтобы не выплюнуть обед наружу. Давление било по ушам невозможным гулом, сотней включенных промышленных вентиляторов.

Я едва мог дышать и думал лишь о том, когда это кончится и что меня ждет впереди. Мне было очевидно, что то, что происходит со мной вовсе не рядовой случай: и эта воронка в море, и перебои работы мотора, и даже эта сфера, уберегающая меня от неминуемой гибели – сверхъестественные события, которые с нормальной реальностью не вяжутся.

Мой подъем закончился настолько резко, что я ослеп от света, который словно одновременно бил в меня со всех сторон. После кромешной тьмы, в которой я провел сам не знаю, сколько времени, но по ощущениям – бесконечно долго, это стало настоящим ударом. Я потерял ориентацию в пространстве, верх и низ совершенно перестали существовать.

Когда зрение и слух стали постепенно возвращаться я понял, что точно нахожусь на воде. Мерно раскачивалась моя «Мария» на небольших волнах, периодически цепляя одну из них носом, от чего в воздухе повисал глухой звук удара.

Я развернулся, прикрыв глаза руками, спасаясь от света. Он превратился в три огромных светила, которые, в правильном треугольнике расположились над головой. Они были больше солнца раз в пять, но имели холодный оттенок.

В ужасе открыв рот и закрыв лицо руками я пытался хотя бы осознать, что со мной произошло. С ожесточением я тер глаза, вырывая ресницы. Мне все казалось, что если потереть их достаточно сильно, то картинка вокруг меня превратится в привычное мне черное море.

Растеряно сев я осмотрелся. Вода была странной, она была настолько густого синего цвета, и такой прозрачной, что казалось, можно видеть глубину на расстоянии многих километров. Воздух тоже был непривычным, не тем соленым бризом, к которому я давно привык, а словно горным, звеняще чистым и плотным.

Окрепшее зрение теперь позволяло охватить представшую передо мной картину полностью. Вокруг меня не было ни единой души: ни птицы, ни рыбы, ни человека. Ничего на многие километры, лишь гладь неведомого мне водоема, мелкие волны и три светила странного цвета.

– Вот это Маша, мы с тобой попали… – я сглотнул нервный комок, застрявший в горле.

Купол, или сфера, как я привык его мысленно называть про себя тоже растворился. Видимо он исчез еще до того, как я смог восстановить зрение и мне стало не по себе. Он придавал мне уверенности. Уж если он смог уберечь меня от неминуемой гибели, то пусть бы лучше со мной и оставался.

Горло страшно пересохло. Фляга, которая хранилась в лодке про запас оказалась как нельзя кстати. Я пошарил рукой в сумке с самым необходимым и быстро достал ее. Жадно припав губами к живительно влаге, я понял, что пить много нельзя. Пригодна ли местная вода для питья – пока было загадкой, а моего нехитрого запаса хоть ненадолго, но все-таки хватит на какое-то время. Ведь кроме воды, у меня был обычный армейский паек с галетами и консервами.