Механический меч. т.1 Кукловод

— Ваша правда, госпожа, — утвердительно подмигнул им Рю.

Эль звонко засмеялась и даже миледи, до которой дошел лишь горький дымный аромат, едва слышно издала странный смешок. Ей вдруг все показалось таким легким-легким, избушка теплой и даже эльфы — не глупыми аборигенками, а прекрасными созданиями леса.

— Что ты подмешал в табак, грязный ублюдок? — не в силах сдержать улыбку только и успела спросить Миледи, теряя последние остатки логики.

Без всякой причины они смеялись битый час, и так и заснули, обнявшись на куче соломы. Так было теплее.

Рю же насмешливо улыбался. Этот особый торт табака он выменял у северных орков. Вот она, магия!

Вьюга меж тем успокоилась, а костер разгорелся. Сладко потянувшись, Рю оттолкнул девушек ближе к огню, поглубже зарываясь в солому.

Еще фазу назад они бежали по застывшему люду, в полной абсолютной темноте дикого холода.

Их марафон начался у кладбища ледяных статуй. То были смертники, которых выгоняли из Гибурга зимой. Они не были столь глупы, чтобы пытаться выбраться из долины четвертого полюса пешком. Кто встал на колени в бессмысленной мольбе, смотря куда-то на стены, кто примерз к самим стенам, иные просто стояли или лежали, повернувшись к Гибургу. За это вечное внимание их часто называли ледяными зрителями. И никому не приходило в голову убрать тела, ведь они, словно резные фигуры на игровой доске шатранжа, внушали ужас всем, кто бы ни попытался штурмовать город.

Вьюга всегда приходила в долину внезапно, никогда не повторяя время своего прихода. И если путники могли свободно пройти по легкому морозу долины еще день назад, то с приходом суровой вьюжной госпожи, всякое передвижение останавливалось на четыре луны. Ходили лишь редкие локомотивы по железным дорогам, да и те старались пускать в крайнем случае. Бывало, что даже в жаркой бездне машинной печи пламя останавливалось и переставало дышать. И тогда локомотивы вставали посреди морозной долины, ожидая прихода весны. Иногда в теплое время лета, случалось, что даже таял снег близ Гибурга, но это происходило столь редко, что вряд ли найдешь в живых хоть одного, кто видел бы невероятное событие своими глазами.

Зима же страшна. Всякий свет пропадает, нет ни солнца, ни звезд и лишь Гибург — единственное, что светится в темноте. И хрустит аэра. Хрустит от дыхания несчастного бродяги вольно или случайно оказавшегося под покровом зимы.

Легкий свет случается от дирижаблей, пролетающих где-то очень высоко от земли, но он редко прорывается сквозь чернеющие тучи. Они словно туши мертвых китов — громоздкие и совсем не прозрачные. Всплыли брюхом к верху…

Еще Реле-Машиностроитель считал эту долину удивительнейшим из казусов природы. Ведь вблизи ее не бывало ничего подобного, обогни горы, или спустись по реке, и найдешь лес, который ни разу не видел ни морозов, ни вьюг. Лишь проливные дожди. Собственно профессор Реле основал здесь город только затем, чтобы наблюдать это необычайное явление.

И именно своему родителю обязана глубоким обморожением бессознательная миледи Реле, свисающая с плеча Рю. Он шел впереди остальных, указывая эльфийкам путь звуком хрустящего наста. Лед сковал их руки и ноги, они еле шли по неизвестной тропе, пока не споткнулись о рельсы железной дороге, и почти побежали, ведь где-то впереди, по словам Рю, должна быть сторожка смотрителя.

Так они и попали сюда. В темную лачугу, в которой щелей больше чем стен, но то был их единственный шанс пережить первый удар Вьюги.

Ближе к ночи мимо них проехал гремящий железнодорожный тягач, но никто и не услышал его за диким ревом ветра. Чуть ранее скользнула молния серого оборотня, он набирал скорость и нагревался, словно лист железа под полуденным солнцем. Утром пролетали дирижабли совсем низко от земли, ломали огромные сосульки о вершины деревьев. Миледи Реле, выскочив из дома на шум, пыталась кричать им вслед, но холод мгновенно сковал рот, и из горла вырвалось лишь тихое «а». Да и вряд ли они смогли бы различить что-то в полной темноте леса, притом, что окна аппаратов покрылись ледяной коркой, и все остальное тоже покрылось льдом, — они были лишь куском снега в небе. Да и остался ли там кто живой? Слишком уж низко летели они.

Рю выходил бессчетное количество раз за древесным топливом, притаскивал целые промерзшие насквозь стволы, благо их повалилось за первый удар северной госпожи не мало. Огонь ревел внутри, и ветер выл снаружи.

— Возвращаться там некуда, — повторял Рю для миледи и остальных. Гибург высился темной громадой. Ни одного огня не мерцало на стенах его. Он вымер и стоял над лесом, как труп последнего ледяного зрителя.

— Как выбраться отсюда? — в который раз вопрошали эльфийские леди.

— Никак, — обреченно отвечала Реле, ей было известно это лучше всех остальных. Запасы продовольствия в сторожке, найденные в подвале, исчезали с каждой фазой.

Прошла неделя, а может и целая луна, кто ж различит ток времени в проклятой тьме.