Механический мир

— Худощав, не слишком высок, но и коротышкой его не назовешь. Волосы — темные, вьются, носит дымчатые очки, а потому глаз я разглядеть не смогла. Что еще? Нос прямой, лицо сужается к подбородку, но не вытянутое. Если бы не эти дурацкие темные стекла, его вполне можно было бы принять за священника. Одет в черный сюртук очень строгого покроя — такие носят по всей Европе, это вам ничего не даст. Ах да, трость! Она у него весьма приметная — черная, тяжелая даже на вид, с массивной серебряной ручкой в форме какого-то мифического существа — то ли тритона, то ли морского змея. Я тогда еще подумала: и охота таскать такую тяжесть?

— Может быть, акцент?

— Затрудняюсь ответить точно, но точно не из Франции. На немца или австрийца тоже не слишком похоже. Англичанин, возможно голландец — это уже ближе.

— Мирабилис, Мирабилис… — Смолянинов снова взялся за подбородок — все же, так легче думалось. — В переводе с латыни это означает «чудо-доктор». Смахивает на цирковой псевдоним, что довольно странно для человека, желающего выглядеть серьезным оккультистом. Несолидно, я бы сказал, отдает профанацией…

Берта с независимым видом пожала плечами, но отвечать не стала — мол, сказала все, что знаю, а дальше сами решайте.

— Пожалуй, вы правы… — помолчав, сказал Смолянинов. — Сейчас нам это все мало что дает. Вот окажемся в Европе, и можно будет поискать этого «Чудо-доктора» — глядишь и потянется ниточка! Впрочем, можно и сейчас кое-что предпринять…

И потащил из полевой сумки-планшета листок бумаги и копировальный карандаш[91] — он обзавелся новомодной новинкой, чтобы обходиться в дороге без перьев и чернил. Послюнявил кончик карандаша, от чего на губах появились лиловые отметины, и совсем было собрался писать, но вместо этого извлек из сумки свет странное приспособление, состоящее из двух наложенных друг на друга кружков плотного желтого картона. Кружки вращались на латунной оси; по краям их были нанесены цифры и буквы латинского алфавита и кириллицы.

В ответ на немой вопрос Берты Смолянинов пояснил:

— Это шифровальный круг системы генерала Альберта. Во время недавней войны конфедератов и аболиционистов в Североамериканских Штатах, такая вот штучка была в кармане у каждого связиста или разведчика. Служит, как вы уже догадались, для составления тайнописи.

— Любопытная вещица… — Берта протянула руку и Смолянинов отдал ей «шифровальный круг». — А как она действует?

— Видите ли, самые известные шифры построены на том, что каждая из букв алфавита заменяется какой-либо цифрой, символом, а то и другой буквой. Если записать таким образом сообщение — тот, кто знает, какими символами вы пользовались, с легкостью сможет его прочитать.

— Знаю, как же! — обрадовалась Берта. — Я росла в монастырском пансионе, во Франции, так мы с подружками частенько баловались тайнописью! У многих из нас были свои шифры. Мы с Гретой Бергенхейм, помнится, составили свой из цветов и фигурок птиц и животных…

— Да, но вот беда, такие шифры — их еще называют «перестановочные» — довольно легко разгадать. Дело в том, что буквы встречаются в тексте с неодинаковой частотой — например, буква «А» попадается куда чаще, чем «У». Остается только подсчитать количество тех или иных символов в тайнописи — и все, текст, считайте, расшифрован. Причем, чем больше в нем слов, тем проще это сделать.

— Но, как же так… — растерялась Берта. — Выходит, шифры бесполезны? Но я определенно слышала, что ими пользуются и военные и дипломаты!

— Разумеется, пользуются! Только у них в ходу более сложные системы — например, так называемая «линейка Сен-Сира». В ней реализован шифр де Виженėра с переменным сдвигом. При его использовании одни и те же буквы замещаются разными знаками, а сдвиг определяется по ключевой фразе или слову. Такое сообщение расшифровать намного труднее. «Колесо Альберта» действует по схожему принципу: на кромках кругов нанесены буквы, и если провернуть их, так, чтобы…

Этим устройством перед отправлением снабдил Смолянинова барон Эверт — и настрого велел зашифровывать все мало-мальски важные депеши. Начальник экспедиции собрался пуститься в пространные объяснения, но вовремя заметил, что собеседница уже успела потерять нить рассуждений и вот-вот заскучает.

— Сейчас я помощью «колеса Альберта» зашифрую подробный доклад в Петербург, насчет Мирабилиса. Если повезет, к нашему возвращению в Россию «чудо-доктора» разыщут, и мы узнаем, что ему понадобилось от графа Николы!

— Но, как же вы собираетесь отправить письмо, мсье Леонид? Я, конечно, знаю Африку не так хорошо, как вы, но и моих познаний достаточно, чтобы понять: ближайшая почтовая контора в Дар-эс-Саламе, в нескольких сотнях миль отсюда. Или вы все-таки решили вернуться?