Механический Рассвет

— Кажется мы смогли сбить их со следа — проговорил Мирей, с трудом переводя дыхание.

Эллиот разжал кулак, рассматривая бронзовый шар в мерцающем свете газовой лампы.

— Что же это за ключ такой? — спросил он, чувствуя как в его груди разгорается любопытство, смешанное с тревогой.

Квартира Мирея, загроможденная деталями механизмов, чертежами и инструментами, казалась своеобразным убежищем от железного порядка, царившего снаружи. Эллиот и Мирей сдели за столом, внимательно разглядывая бронзовый шар.

— Он кажется пустым — заметил Мирей, осторожно потряхивая шар — Может старик ошибался? Может это просто безделушка?

Эллиот не сдавался.

— Нет, я чувствую, в нем что-то есть — сказал он, проводя пальцами по замысловатым гравировкам — Нужно только найти способ открыть его.

Он начал внимательно изучать гравировки, замечая небольшие выступы и углубления.

— Подожди-ка — пробормотал Эллиот, нащупывая тонкую щель между двумя половинками шара.

С легким щелчком шар раскрылся. Внутри была сложенная карта, изготовленная из тонкого пергамента.

Мирей с восторгом раскрыл карту. На ней был изображен город и его окрестности, но внимание привлекали несколько зон, они были отмечены красным цветом и перечеркнуты крест-накрест.

— Запрещенные зоны — прочитал надпись на карте Мирей — вход воспрещен, нарушение карается смертью. Что это такое?

Эллиот, изучив карту более подробно, заметил небольшие пометки, сделанные почерком старика.

— Лаборатории — прочел он вслух — Опасные технологии. Угроза человечеству.

Страшная догадка осенила Эллиота.

— Старик пыталсяя предупредить нас — сказал он, сжимая кулаки — Канцлер скрывает что-то ужасное. Что-то, что может уничтожить все человечество.

Мирей кивнул.

— Мы должны добраться до этих лабораторий — заявил он решительно — Мы обязаны узнать, что такого задумал Канцлер и остановить его, пока не стало слишком поздно для человечества.

В последующие дни фабрика превратилась для Эллиота и Мирея в поле для вербовки. Они старались действовать максимально осторожно, выбиря тех, кто выражал недовольство режимом Канцлера, тех, в чьих глазах еще теплился огонь свободы.

Они шептались в перерывах между сменами, в закопченых уголках фабрики, показывая карту и рассказывая о тайных лабораториях и опасных технологиях. Не все верили их словам, многие отвергали их, боясь гнева Наместников и Канцлера. Но были и те, кого история Эллиота и Мирея затронула до глубины души.

— Мы должны что-то прдепринять — говорил старый рабочий, на глазах которого Канцлер и его Механические Наместники разрушили жизни его друзей и семьи, и его собственную жизнь тоже — Мы не можем сидеть сложа руки, пока этот механический тиран уничтожает все, что нам дорого.

Молодая девушка, которая до Механического Рассвета когда-то мечтала стать художницей, а теперь вынуждена была работать на фабрике, заявила:

— Я не хочу жить в мире, где нет места красоте и творчеству. Мы должны бороться за наше право быть людьми!

С каждым днем ряды единомышленников пополнялись. Эллиот и Мирей чувствовали, как растет надежда. Они уже были не одиноки в своей борьбе.

Но Большой Брат все видел, Канцлер не дремал. Его механические шпионы не могли не заметить подозрительной активности на фабрике. И в тот вечер, когда Эллиот и Мирей собрали у себя в квартире группу союзников, чтобы обсудить план похода в запретную зону, раздался грохот в дверь.

— Именем Железного Канцлера, приказываем открыть!

Все присутствующие обменялись полными ужаса взглядами. Их нашли, обнаружили их убежище.

Квартира Мирея, еще недавно наполненная надеждой и жаждой перемен, в одночасье превратилась в ловушку. Грохот в дверь, грубые голоса Наместников, лязг металла — все слилось в какофонию ужаса.

— Никому не двигаться! — прогремел механический голос, когда дверь рухнула внутрь, разлетевшись на щепки.

Наместники ворвались в квартиру, их бронзовые лица отсвечивали в мерцающем свете газовых ламп. Сопротивление было бесполезно. Всех повстанцев, собравшихся в квартире, схватили и заковали в металлические наручники.

— Вы арестованы за государственную измену и подстрекательство к мятежу — объявил главный Наместник, его голос звучал холодно и безжалостно.

Их бросили в темные и сырые камеры городской тюрьмы. Холодный каменный пол, решетки на окнах, зловещая тишина — все напоминало о том, что их надежды рухнули.

— Что же нам делать? — спросила молодая художница, ее голос дрожал от страха.

— Мы не можем сдаваться — сказал Эллиот, стараясь говорить твердо, хотя внутри его все сжималось от отчаяния — Мы должны найти способ выбраться отсюда.

Мирей, всегда славившийся своей изобретательностью, начал обдумывать план побега.

— Я заметил, что решетка на окне моей камеры плохо закреплена — сказал он — Если я смогу ее выломать, то смогу вытащить и вас, мы можем пробраться через крышу и оттуда спустится вниз.

План был рисованным, но другого не было. Мирей начал действовать, используя все подручные средства, чтобы расшатать решетку. Время шло неумолимо. До суда над ними, где их скорее свего ждал смертный приговор, оставался всего день.