Механический Зверь. Часть 2. Железный Дьяволенок

Сегодня младшая дочь живого бога, принцесса Айниталия Катарум Таниль, праздновала седьмой день рождения. Подарками были заполнены три огромные комнаты, теми, что вообще можно было поднять и внести во дворец, а их стоимость покрывала стоимость банкета минимум пятикратно.

Каган, довольно улыбаясь, сидел на своем троне, вежливо поднимая чашу с вином навстречу произносимым тостам. Причем далеко не каждый удостаивался чести получить ответ правителя, только самые знатные аристократы, сильнейшие маги, лучшие из лучших. Рука Кагана была эталонной мерой, если кто-то, кто раньше не имел способности привлечь внимание правителя вдруг видел поднятую чашу с вином — все сразу понимали, что этот конкретный человек добился в жизни чего-то необычайного.

Единственным, что бросало тень на великолепный праздник, было отсутствие виновницы торжества. Айниталия встретила гостей вместе с отцом, выслушала основное поздравление, подняла, согласно церемониалу, кубок за здравие Кагана, Каганата и всех присутствующих, а потом, извинившись, покинула зал, ссылаясь на усталость. Хотя, если говорить честно, на отсутствие семилетней девочки всем было плевать. У них был объект для почитания и восхваления, а принцессе до принятия трона оставалось провести еще очень много таких вот праздников. Так что кроме прибавления ко всем тостам фразы про «крепкое здоровье», банкет остался без изменений.

.

Айна лежала на кровати, закрыв глаза и устремив взгляд внутрь себя. Яркое сияние маленького солнышка-души было теплым и мягким, но девочка никак не могла прочувствовать это по-настоящему. Она помнила, что когда-то давно искренне радовалась и свету души, и свету настоящего солнца, висящего за окнами, и еще сотням и тысячам других вещей. А еще грустила, удивлялась, злилась, обижалась, надеялась, обожала, боялась…

Но помнить — не значит уметь. Ее душа была белоснежной, а разум остался таким же пустым и серым. Однако вот уже полгода кроме алого цвета крови для нее существовал еще один цвет. Иссиня-черный, словно бесконечная беззвездная ночь.

Много раз во сне Айна видела ту тьму, что пришла к ней тогда, весной. Тьма была пугающей, но в то же время — почему-то очень знакомой, словно старый друг, которого не видел много-много лет и уже успел позабыть все, кроме радости встречи. И много раз принцесса пыталась вызвать эту тьму еще раз, достучаться до нее, добиться ответа.

Тогда, в самый первый раз, она испугалась, результатом чего и стал учиненный ей погром. Вот только испугалась не самой черноты, а того, что та вызывала внутри девочки. Она по-настоящему вспомнила, каково это — злиться, радоваться, любить. На какие-то минуты Айна словно вынырнула из ледяной проруби, вдохнула сдавленной грудью свежий воздух. Но потом, с исчезновением тьмы, ее снова окунули в холод и пустоту, а воспоминания снова стали просто картинками в сознании.

Больше всего на свете Айне хотелось вернуть то волшебное чувство. Семилетняя девочка, словно заядлый наркоман, снова и снова погружалась в собственное Я, стараясь получить еще дозу, хотя бы одну, хотя бы половинку.

Ничего не выходило. Она просто не знала, что именно должна сделать. В прошлый раз все случилось без ее участия: вот она лежит в кровати, собираясь спать — а вот уже висит в полном Ничто перед тучей беспросветного мрака. И как это повторить, Айна не имела ни малейшего понятия.

Однако сегодня она не сомневалась в успехе. Почему? Ну как же, ведь сегодня был ее день рождения. В этот день все желания должны исполняться, как же может быть иначе?

.

— Хозяин, между ними опять установилась связь.

— Вижу. И не понимаю, как это работает. Это точно не светлые — им не под силу вмешаться в душу нашего парня.

— Но кто тогда?

— В том-то и дело, что больше никого нет! Я просто не понимаю… и мне не нравится, что я этого не понимаю. Зверь, а ну-ка шугани ее.

— Будет сделано, Хозяин!

.

Это была Она! Тьма с большой буквы!

Она была прямо перед ней, бесформенная, страшная. Но то тепло родственной сущности тоже ощущалось. А еще горе, зависть, любовь, надежда, доброта… там, снаружи, тело Айниталии сотрясалось в конвульсиях, дрожа одновременно от смеха и слез. Но здесь, в бестелесном мире, были лишь чувства.

Айна ощущала себя очень маленькой по сравнению с Тьмой. Тьма была большой и страшной. Но от нее не чувствовалось неприязни или злобы. Лишь удивление, интерес и симпатия. Ну, какое-то время.

Вдруг Тьма дернулась и по ее бесформенной, похожей на облака поверхности прошла рябь. Потом еще раз. И еще. С каждым разом волны становились выше и чаще, пока, наконец, тьма не начала походить на штормовое море, покрытое огромными водяными валами. А затем ее форма начала меняться. Края черноты сдвигались, уплотнялись, сжимались в некую неясную фигуру. Айна угадала лапы, крылья, длинный хвост… последней сформировалась страшная рогатая морда, на которой, завершая жуткий образ, вспыхнули палящими фонарями глаза.