Механический Зверь. Часть 4. Мастер тысячи форм

Может быть Лаз зря поднял такой переполох, может быть Эмрат просто отвез дочь куда-нибудь к друзьям на чей-нибудь день рожденья, может быть кто-то из них простудился и второй отправился с ним ко врачу… можно было придумать столько причин их отсутствия, самой разной степени правдоподобности, что на их фоне его граничащее с паникой волнение показалось бы смешным. Вот только тот разговор с Фаустом и гложущее сейчас душу отвратительное ощущение близящейся катастрофы не давали Лазу поверить ни в одну из этих причин. Если все окажется настолько просто и банально, то он будет в этой истории самым большим дураком и вряд ли сможет отплатить Карцию за беспочвенное беспокойство. Но он предпочел бы тысячу раз быть дураком и паникером, чем хотя бы раз оказаться правым. Не здесь, не сейчас и не с ней.

Первые новости поступили уже спустя каких-то сорок минут, а к концу часа у Карция была уже вся возможная информация по перемещениям названных Лазом людей в прошедшие сутки. Страшно было представить размах сети, которую Медное Правило раскинуло над Эшельрагом, но в данный момент Лаз был только рад правдивости некоторых теорий заговора. Было сообщено следующее: Эмрат Солти утром этого дня нанял карету с извозчиком, куда более медленный, чем магические повозки, но в разы более дешевый транспорт, после чего эту карету видели трижды, каждый раз все дальше и дальше от центра города, причем один из очевидцев рассказал про женские крики, доносящиеся из повозки. Тем не менее, за стены карету выпустили без вопросов, у мужчины имелись все необходимые документы на себя и дочку, а потом след, к сожалению, терялся по причине очень раннего времени. Было очевидно, что еще час-два и информаторы Медного Правила смогут найти тех, кому эта карета встречалась на пути, но Лаз уже не мог ждать. Получив от помощника Карция карту нужного ему участка прилегающих к Эшельрагу территорий, он, проигнорировав все уговоры Фауста и Ронды, покинул покои президента также, как и появился в них, скрывшись в уже полностью черном небе.

.

Говорят, дольше всего длится то время, которое человек проводит в ожидании чего-то. Насколько разными бы не были поводы, хорошими или плохими, то состояние, когда ты не знаешь, куда себя деть, десяток раз в минуту оборачиваясь на часы, будто замедляет стрелки до состояния находящихся при смерти улиток. И Лаз был в целом согласен с таким утверждением.

До этого момента.

Теперь он знал: дольше всего тянется то время, когда ты изо всех сил спешишь, торопишься, чтобы предотвратить нечто ужасное, зная, что, как бы быстр ты ни был, все будет бесполезно. Что кошмар, который ты хочешь предотвратить больше всего на свете, уже случился и беги — не беги, ничего уже не исправить. Стрелки не просто останавливаются, они срываются с циферблата и, словно рой адской саранчи, начинают пожирать тебя заживо, с каждым мгновением вгрызаясь все глубже в плоть. От них невозможно спрятаться, с ними нельзя договориться, их нельзя обхитрить, можно только бежать, надеясь, что так боль станет хоть немного меньше, а на самом деле лишь преумножая страдания с каждым шагом.

Бежать навстречу кошмару.

Поначалу ему не везло. Он пролетал над дорогой столько, сколько ни одна карета не прошла бы и за двое суток, сканируя магией все экипажи до последнего, всадников и даже пеших путешественников, затем возвращался к развилкам и двигался уже вдоль них, но никаких следов Эмины или ее отца так и не появлялось. Однако в конце концов его старания окупились. Где-то через полтора часа после начала поисков он обнаружил в придорожной канаве человека, по параметрам слишком похожего на Эмрата Солти, чтобы это было совпадение.

Мужчина не был мертв и даже ранен, хотя его вещи были в мягко говоря не лучшем состоянии, покрывшись и пропитавшись смесью самых разных жидкостей и субстанций. Однако, похоже, его это не слишком заботило. Потому что капитан Налима спал. Беспокойно, дергаясь, словно пытаясь сбежать от преследующей его армии монстров, возможно даже плача, было сложно понять из-за облепившей его лицо грязи, но, тем не менее, он спал.

Телекинетический удар был такой силы, что подбросил мигом очнувшегося и заоравшего от страха и боли в треснувших ребрах мужчину метра на три вверх. Приземление на утрамбованную тысячами ног и колес поверхность дороги вышло немногим более мягким.

— Что ты… — завел было свою стандартную пластинку Эмрат, но одного лишь взгляда на лицо Лаза ему хватило, чтобы проглотить окончание фразы. От Рваного он чувствовал жажду убийства, холодную и спокойную, несмотря на внешнюю злость бандита. От Лаза же веяло гневом, всепожирающим пламенем, таким, которое готово превратить тебя в пепел по первому же приказу. И Эмрат даже на страшном суде не смог бы дать ответ на вопрос: «Что хуже?»

— Где она? — Лазу хватило лишь пары слов, чтобы развязать Эмрату язык.