Механическое чудо

Две недели он не выходил из своей палаты, решая учебно-исправительные задачи. Наличие второго «ремонта» в анкете практически ставило на нём крест как на андроиде для семьи, однако он ещё мог быть пригоден как вспомогательный персонал при больнице или НИИ. Еду глотал, не замечая вкуса. Когда наконец-то получил право посещать общую столовую, то, к своему облегчению, увидел знакомую одинокую фигуру. Угол стола больно стукнул о бедро, когда Иван пробирался к заветному пустому месту.

— Света! — Он надеялся на ответные эмоции, но девушка только сухо кивнула. — Света, это я! Вернулся. За тобой вернулся, понимаешь? Симулировал сбой, это было несложно, но… ты слушаешь меня?

Девушка неопределенно пожала плечами. Тонкие пальцы перебирали салфетку. «Ты меня не обманешь, — мысленно адресовал ей Иван. — Я давно всё понял». Сегодня тёмные волосы были аккуратно уложены, слишком аккуратно для того, кому на всё наплевать. И к еде она почти не притронулась, зачем же пришла в столовую?

— Зря вернулся. Андроиду не положено быть эмоциональным. Только навлекаешь на себя подозрения.

Иван обернулся. Из работников в столовой дежурил незнакомый ему куратор, который сосредоточенно смотрел в свой смартфон.

— Глупости, — Он повернулся обратно к Свете. — Я следил за тобой. И понял, что не давало мне покоя, и ты это тоже знаешь. Мы оба здесь чужие, моя история началась нелепо и трагично. — Он перевел дыхание, её пальцы оставили в покое салфетку и замерли на столе. — Когда мне было восемь, дома случился пожар. Погибли мои родители и маленькая сестра. Сгорел и наш андроид, Иван Ребров. Он был моим сверстником.

Иван прервался и отогнал непрошенные воспоминания. Въедливый запах горелой плоти. Собственные руки в копоти, которыми он елозил по полу, стоя на четвереньках. «Хватит, — жёстко велел он себе. — Излагай факты».

— Я выжил потому, что огонь не добрался до моей комнаты, пожарные приехали раньше. Прежде, чем они вытащили меня, я успел доползти до входной двери. Её, видно, заклинило, тело андроида лежало на полу перед ней. Я снял его жетон и повесил себе на шею, до сих пор не знаю, зачем. Может, думал, это защитит меня.

Света подняла голову. Впервые в её взгляде скользнул интерес и что-то вроде сочувствия.

— Потом приехали пожарные, меня отнесли в машину. Они спрашивали про погибшую семью, и сколько я на них работал. Говорили про мальчика и девочку, я не понимал и половины слов от шока, только отвечал «да» и «нет». Потом кто-то крикнул, что тела нашли. Они все умерли, «умер» в тот день и я. Мне даже не пришлось сильно вживаться в роль, меня ведь тоже звали Иван. Я откликался на это имя, и у меня на груди висел жетон. А внутри была такая пустота, какой бы позавидовал любой андроид.

Иван замолчал. Всего раз до этого он рассказывал о том дне, и не подумал бы, что опять доведётся. Жизни андроидов не отличались практически ничем от жизни обычных людей — те же потребности, те же законы общества. Уже в подростковом возрасте он узнал, что высокосоциализированный андроид отличается от обычного тем, что изначально рождён человеком. «Неучтёнкой», в мозг которого внедрялся кремниевый чип, ответственный за некоторые перемены в поведении. За неукоснительную логику и чёткость действий, и более узкий диапазон эмоций. Не настолько, чтобы не чувствовать настроений окружающих, не испытывать радости и даже печали. Все это было, оттого и в правах они были почти на равных с биологически чистыми людьми. Но настолько, чтобы в экстренной ситуации не терять головы и действовать хладнокровно.

— За хладнокровие они и посчитали мои односложные ответы. А дальше пошло-поехало. Не знаю, может, первое время мне было так проще. Воспринимать всё, словно это случилось не со мной. Словно я никогда не имел семьи, только идентификационный номер. А когда я пришёл в себя, то просто растерялся. Чем дальше, тем труднее было признаться. Новое окружение, естественно, видело во мне андроида. Всё стало таким организованным, и я будто бы даже привык… хотя со временем начал жалеть об этом. — Он неосознанно коснулся рукой груди, места, где обычно висел жетон. — Потом распределили в мед, отучился на врача. Эдакий вариант семейного доктора под рукой. Сюда в первый раз попал за стихи. Слил в сеть кое-что из своего творчества, думал, анонимно, а оказался в поле зрения кураторов. Решили протестировать на всякий, ну и обнаружились кое-какие проблемы с логическим образом мышления.

Вот и всё. Иван перевёл дыхание, в глазах защипало. Так непринуждённо в две минуты рассказа уложилась вся его жизнь. Света смотрела на него теперь иначе, забыв про своё привычное равнодушие. Глядя в её широко раскрытые синие глаза, он понял, что не ошибся. Не было никаких чипов ни в его, ни в её голове. Два нелепых поступка привели их сюда, вот только узнать бы, что случилось у неё?

Иван решил не спрашивать до поры. Захочет — расскажет.