Механическое сердце. Черный принц

Ульне со вздохом отступила и спрятала озябшие руки в складках шали… откуда она взялась? Из сундука. В сундуках ее дома хранятся самые разные вещи. Вчера вот она нашла фарфоровую куклу с истершимся лицом. И медведя, набитого гречневой лузгой. В медвежьей шкуре моль проела дыру, и лузга высыпалась. Это обстоятельство привело Ульне в печаль, и она расплакалась, прямо там, в коридоре, который казался пустым. Но тот, кто притворялся сыном, услышал.

И вышел.

Присел рядом.

Забрал медведя, пообещав:

- Я починю его.

А Ульне хотела сказать, что не стоит. Кому нужны старые игрушки?

- Не плачь, - он опустился на колени и прижал ее холодные ладони к горячим своим щекам. - Не плачь, мама, пожалуйста.

Он сидел долго, пока слезы не закончились. А после поднялся и поднял ее.

- Я принесу тебе розы.

- Белые?

- Белые.

…букет стоял в ее комнате, и розы, лишенные воды, тихо таяли. Скоро жизнь из них уйдет, и тогда она осторожно, опасаясь пораниться о сухие шипы, снимет венчики цветов. Лепестки лягут на старый ковер, мешаясь со старыми, уже превратившимися в труху.

Иллюзию безумия следовало поддерживать.

И часть лепестков она бросит на туалетный столик. Быть может, поддавшись желанию, смахнет паутину, скользнет пальцами по пыльной поверхности и отвернется, чтобы не встречаться взглядом со своим отражением. Она сядет в кресло у погасшего камина - он пытался разжечь его, но Ульне боялась огня. Она будет смотреть в черное жерло, на закопченную решетку, на белый шлейф фаты, что спускался с каминной полки. На перчатки, словно бы забытые на туалетном столике.

На комплект из сапфиров и топазов…

…его принес тот, кто притворялся сыном Ульне. И встав на колени, сказал:

- Прости меня, пожалуйста.

А Ульне коснулась жестких ее волос…

- Ты не Освальд.

…он уже две недели как ушел из дому, забрав с собой не только комплект. Он сказал, что устал от нищеты и долга, который на него навесили. Что задыхается в этом доме и не собирается позволять старухам лишать себя радостей жизни…

…Тедди пообещал присмотреть.

…Тедди - хороший мальчик, но и он, пожалуй, не способен был остановить Освальда.

…дурная кровь.

И тот день Ульне провела внизу. И следующий тоже, и еще много дней, пока не появился Тедди и с ним тот, кто притворился ее сыном.

- Я не Освальд, - этот смотрел снизу вверх, и в светлых его глазах Ульне видела жалость. - Но я стану им. Я постараюсь.

Тогда еще Ульне могла бы выставить его.

…ушел бы…

…или убил бы?

Тедди держался за его спиной, скалясь, и Ульне подумалось, что единственный близкий ей человек, не считая Освальда, отвратительно улыбается. Сказать бы… ей не хотелось обижать Тедди, который и без того помогал часто.

Он же впервые обратился с просьбой.

- Присмотри за мальчиком, Ульне, - Тедди потянул за светлый локон, выпадая из обычного своего полусонного состояния, каковое, сколь знала Ульне, было лишь маской. - Мне кажется, вы понравитесь друг другу.

И все-таки… если бы Ульне отказала, что было бы?

Она не знала ответа. Ему был нужен ее дом и имя, последнего из рода Шеффолк. Белая гербовая роза. И родовое древо, ныне захиревшее.

Что ж… пусть предки проклянут Ульне, но она отступила. Ответила Тедди легким кивком и коснулась жестких волос чужака, заглянула в глаза и глядела долго… до сих пор не нагляделась.

- Здравствуй, сынок, - сказала она, убрав длинную прядь с его лба. - Я рада, что ты одумался…

- Спасибо… мама.

Он коснулся губами ее руки, осторожно, точно опасаясь раздавить хрупкую ее ладонь. И пальцы разглядывал долго. А еще дольше осматривался в доме…

…его не испугала нищета.

Ульне же видела родовое гнездо его глазами. Побуревший паркет. Гнилые гобелены, сквозь дыры в которых бесстыдно проступал камень стен. Гнилые лестницы. Истлевшие ковры. Камины, что не разжигались многие года… и потускневшая роскошь гербовых щитов.

И Марта, тогда худая, с запавшими темными глазами, шипела:

- Что ты делаешь? Он ведь самозванец…

- Нет, - Ульне знала, что поступила правильно.

Освальд не вернется… гнилая кровь, дурная.

Неспособная понять истинное предназначение рода Шеффолков.

И глядя на того, кто стал ее сыном, Ульне улыбалась.

Безумным прощают улыбки без повода.

И предки, чьи лица заросли грязью, хмурились, но Ульне впервые было безразлично их мнение… род Шеффолк не должен оборваться. А новая кровь… новая кровь способна на многое.

…вот только старую она не согреет.

- Мама, тебе не холодно? - он всегда появлялся неожиданно, и было время, когда звук этого голоса заставлял Ульне замереть.

…так похож.

И внешне тоже. Оба стройные, светлые, с синими прозрачными глазами, но на этом сходство заканчивалось.

- Холодно, - покорно согласилась Ульне, и он, положив руки на плечи - острые хрупкие - произнес.

- Идем к камину. Марта…

- А что я? Я говорила ей, чтоб перестала торчать у окна. Разве ж послушает? - в ворчании Марты не было злобы, оно - привычное, надоедливое слегка, и его, того, кто притворяется сыном Ульне, Марта не ненавидит. Напротив, втайне она боится, что однажды он исчезнет.

Бросит дом, который ожил за последние годы.

И Ульне с ее безумием и пустой комнатой, где обретались призраки прошлого.