Механическое сердце. Черный принц

- Рассказывай, - отец расстегнул пуговицы и стащил сюртук, оставшись в полосатом шелковом жилете, с виду несколько тесноватом. В подмышках жилет жал, а на животе полосы изгибались, отчего сам живот гляделся несоразмерно большим.

- Нечего рассказывать.

- Не дури.

- Отец, - Кейрен положил руки на подлокотники кресла. От кожи неуловимо пахло кисловатым пивом . - Я не дурю. Я не понимаю, какое кому дело до моей личной жизни.

- Личная жизнь, значит… - отец приподнял массивное пресс-папье. - Если бы ты свою… личную жизнь так не выпячивал, никто бы тебе и слова не сказал.

Нефрит и серебро.

И острые стальные перья на бархатной подставке, отец перебирает их, меняя местами. В этом Кейрену видится протест против того чересчур идеального порядка, который установился в кабинете.

- Молчишь?

- Молчу.

- Бестолочь, - Гаррад из рода Мягкого олова произнес это почти ласково. - Женить тебя пора.

- Я бы воздержался…

Гаррад пробежался пальцами по корешкам папок, выбрав нужную, вытащил, раскрыл и, повернув, подвинул к Кейрену.

- Сурьмяные предлагают союз.

Стандартный договор о намерениях. Вязь витиеватых формулировок, которые сводятся к одному.

- Нет, - Кейрен закрыл папку, не дочитав.

- Да.

- Отец, я…

- Ты подпишешь этот клятый договор. И завтра отправишься знакомиться с невестой. Возьмешь в зубы веник, нацепишь костюм и улыбку, и постараешься вести себя так, чтобы девушка не разочаровалась.

Гаррад из рода Мягкого олова не повышал голоса. И в глаза смотрел, и сейчас выдержать этот взгляд было не в пример сложнее.

- Нет. Хватит! - Кейрен отодвинул папку. - Я уже взрослый. И способен сам принять решение…

- Неужели?

Если бы он кричал, было бы легче. К крику Кейрен давно уже притерпелся.

- Взрослый, значит? - тихо поинтересовался отец. Он накренился, и край стола опасно продавил живот. Руки его опирались на столешницу, локти растопырились, и воротник рубашки поднялся. На шее проступили капли живого железа, и седые волосы поднялись дыбом. - А ведешь себя как озабоченный мальчишка! Взрослые люди головой думают, а не тем, что ниже пояса, Кейрен.

Он встал, одернул жилет, повернулся спиной.

- Думаешь, матери приятно выслушивать рассказы о твоих похождениях? Над нею смеются. Пока смеются, а скоро начнут презирать.

- Мне жаль.

- Кейрен, - отец все же повернулся. - Я тебя понимаю. Все мужчины время от времени увлекаются… заводят любовниц.

- Все?

Гаррад крякнул и поправился:

- Почти все. Это естественная сторона натуры. Но это не значит, что ты должен выставлять эту сторону на всеобщее обозрение.

- Прятаться, значит?

- Проявлять благоразумие, - он подошел к окну и, нарушив идеальные складки, раздвинул портьеры, оперся на подоконник. - И думать о будущем.

- Чьем?

- Своем, Кейрен. И рода.

Молчание. И запах коньяка, который, если ничего не изменилось, отец хранит в тайнике на книжной полке, в старой энциклопедии. А матушка, зная о тайнике, следит, чтобы слуги к нему не приближались и делает вид, что представления не имеет, почему Гаррад время от времени запирает дверь в кабинет. И пожалуй, отец в самом деле не заводил любовниц. Они с мамой подходят друг другу. Счастливы? Наверное…

- Этот союз нужен роду?

Гаррад не спешит отвечать. Он тяжело оперся на подоконник, уткнулся массивным лбом в заиндевевшее стекло.

…нужен.

- Мы сговаривались еще до войны.

- Райдо?

Кивок.

Чужая невеста… хотя, о помолвке не объявляли. И сейчас Райдо бы мог… отец в жизни брак с альвой не признает, и формально…

…трусость.

Райдо жив. И пусть живет в своей яблоневой долине, о которой пишет с такой нежностью, что становится ясно - и вправду любит, что место, что женщину.

Пусть будет счастлив.

Он заслужил свое счастье, а Кейрен… младшенький. Балованный. Живущий за счет рода… и никто никогда в этом не упрекнет. Даже если он этот договор в камин швырнет и наотрез откажется от брака. Отец поорет, вмешается матушка… снова прятаться за юбками леди Сольвейг?

Проклятье, до чего сложно быть взрослым.

- Сурьма согласилась на рокировку, но… твое поведение грозит сорвать переговоры…

…переговоры уже закончились. А Кейрен и знать не знал… вот, значит, какие дела решала матушка. И ни словом не обмолвилась.

- Я сделаю, как ты хочешь, - Кейрен подвинул папку к себе. Раскрыл.

Он заставил себя читать, продираясь сквозь узоры фраз. Не так уж сложно, стандартная форма, вот только дышать отчего-то тяжело. И запах фрезий душный, неприятный.

Успокоиться надо.

Знал же, что рано или поздно… так какая разница?

Никакой.

Таннис… он объяснит, попытается… найдет слова.

- Кейрен, - отец по-прежнему стоял у окна, щурился, пытаясь разглядеть сад сквозь рябь дождя. - Никто твою… девицу не забирает. Просто веди себя не так… вызывающе. Понимаешь?

Понимает.

Осторожность. Редкие встречи, после которых придется отмываться, чтобы не оскорбить молодую жену чужим запахом. Вежливое сосуществование с чужой женщиной… и никаких прогулок в парке.