Механическое стаккато (СИ)

  - Хранение тайн мое личное хобби, и я хотел бы понимать, во что оказался втянут. А потом, Ребекка, если за нами следили, то мне наверняка будет не очень хорошо. Приятно сознавать, что я хотя бы знаю, из-за чего. Кстати, Ребекка - это настоящее имя?

  - Да, настоящее.

  Им подали напитки, Бекка пригубила бренди. Следующая ее фраза вышла жестче предыдущих:

  - Знаете, времена, когда я удовлетворяла любые чужие желания, прошли. Ваше хобби - ваша забота, - она вдруг встала. - Может вы, и привыкли играть чьими-то жизнями, но в меня уже играет кто-то другой. Я не хочу сломаться раньше времени. Прощайте, Бернардт! Она решительно вышла из кабинки. Доктор не успел и приподняться со стула, как услышал, что что-то за ширмой с глухим грохотом упало на пол.

  Доктор и официант подбежали к Ребекке почти одновременно. Девушку поднял Бернардт, померил пульс. Ничего серьезного, просто истощение, да и кто будет в такие холода разгуливать в осенней одежде? К тому же, были осложнения с легким, если она только-только начала вставать.

  Он успокаивающе улыбнулся официанту:

  - Слишком тугой корсет. Упакуйте наш заказ и вызовите кэб, пожалуйста. Мы могли бы выйти не через общий зал?

  Бернардт поднял девушку на руки и последовал за молчаливым гарсоном. Тут большинство обслуги было именно такой - совершенно не любопытными и молчаливыми, что весьма ценилось клиентами.

  ***

  Очнулась Ребекка в доме доктора, в постели. Она поняла, где находится, не открывая глаз. В этом ей помогли уже знакомые запахи благополучия: чистоты, дорогой лакированной мебели, и еще каких-то неуловимых тонких незнакомых Ребекке вещей. И запах еды. Девушка открыла веки, чувствуя отсутствие плаща, юбок, а также то, что ее корсет ослаблен.

  - Даже не знаю, радоваться ли мне, что я не в участке, или нет, - сев не без труда, она подтянула колени к груди, обняла их руками.

  Ее платья были бедны и скромны, но лучше белья, скрытого от посторонних глаз. Оно же было таким перештопанным и истончившимся от жесткой воды, что голой показаться не так уж стыдно, нежели в нем.

  Бернардт сидел за небольшим столиком. Он читал книгу, будто нарочито не спеша обратить внимания на девушку, и ел ножку курицы. Так же Бекка приметила и остальные части запечной птицы на подносе, а еще картофель и хлеб. Уловила аромат горячего глинтвейна, пряный и обволакивающий, обещающий согреть.

  - Я бы хотела одеться, - сказала она громче. - За мной могли следить, нам не стоило показываться вместе!

  - Я внес тебя через черный вход, сам вошел через парадный, - Бернардт махнул куриной ножкой на бордовое что-то, скорее напоминающее зимний плащ, чем предмет домашнего гардероба. - Накинь пока мой халат, твоя одежда в сушке. А еще иди и поешь, а то эффект от твоего выступления смазался.

  Доктор захлопнул книгу, и пристально оглядев девушку, добавил:

  - Тебя на работе не кормят и не одевают? Осеннее пальто для зимы уже более чем бесполезно.

  - Как только подсохнет одежда - я уйду, - Бекка осторожно встала и укуталась в халат. - Вы все еще надеялись пополнить свою коллекцию тайн?

  Она опустилась на стул напротив. Ее тонкие руки белеющие на фоне бордовой ткани, торопливо налили глинтвейн в бокал. Ребекка осушила его несколькими глотками, потом положила себе картошки.

  - Боже, просто какая-то форма проституции! - воскликнула она, принимаясь за еду. Ей хотелось бы быть более изящной, более сдержанной, но она слишком изголодалась. - Мне печально осознавать, что я в ваших глазах лишь возможность потешить хобби.

  - Это скорее форма издевательства, - мужчина поправил манжет рубашки, будто чего-то от нее ожидая. - Сначала морочить мне голову полгода, грубо инсценируя расстройство, потом считаться мертвой, а потом явиться снова и упорно молчать, предупреждая об опасностях, которые могут вообще никогда не случиться. Может, хватит загадок?

  - Извините, но вас в этой истории мне жаль меньше всего, - ответила Ребекка, больше думая о том, как восхитительна курица.

  Доктор терпеливо ждал, когда она насытится. Он поднялся, и Ребекка проследила глазами за тем, как он подошел к окну, задернул плотные расшитые шторы. И хоть уже стемнело, комната погрузилась в еще более волнующий полумрак.