Механика хаоса

Современники часто кажутся мне такими же загадочными, как бывшие обитатели Лептис-Магны, в чьих домах и могилах я рылся. Когда я пишу на компьютере эти заметки, я возвращаюсь в прошлое, следую за своими персонажами и бросаю их; не покидая своего кабинета в «Тамариске», я раскапываю время, и душа моя ликует, как в те дни, когда я стоял на коленях на песке и расчищал лопаткой почву. Это ликование вело меня, как ведет лозоходца в поисках подземного источника воды его раздвоенная палка. Загадки, загадки, загадки… Я ни разу не проник в подземную гробницу, ни разу не смахнул пыль и не вынул выбеленные кости, не спросив: «Кто ты такой? Как ты молился? Как занимался сексом? Поговори со мной, расскажи мне все…» Именно об этом мне захотелось попросить знаменитую Жаннет, когда мы с ней снова встретились: «Расскажи мне все…» Она первая поведала мне о дне летнего солнцестояния в храмовом комплексе Мнайдра на Мальте и о своем знакомстве с Хабибой – девушкой, выжившей в море, в то время как ее спутники погибли. С нами был тогда и Левент. Как Флобер (человек, воскресивший Карфаген!) писал в письме к матери, «пока мое тело движется вперед, моя мысль приподнимает карту и углубляется в прошлое». Садясь за эти записки, я преследовал единственную цель: показать каждый персонаж во всей его полноте, с его противоречиями и тайнами. В то утро в автобусе, отправлявшемся из Валлетты в храмовый комплекс, находилось много пассажиров. И каждый из них представлял собой загадку.

8

Валлетта, Мальта

Из посольства пришло подтверждение посещения храмового комплекса Мнайдра. «За вами заедет микроавтобус. Сбор в холле отеля «Эксельсиор». На месте надо быть за полчаса до рассвета. Комплекс откроют только для нас и группы американок, которые приватизировали крепостную стену одного из храмов».

Представитель посольства Рифат Деметер, с утра встревоженный, считал и пересчитывал членов группы. Этот дипломат лет сорока, с очень смуглой кожей, длинными костлявыми руками, короткими черными волосами с залысинами на висках, носивший очки в прямоугольной оправе, был одет в элегантный льняной костюм белого цвета. Представляясь, он любил со смешком сообщать, что «попал на Набережную[7] благодаря «восточному конкурсу», когда министерству пришлось, отражая, а отчасти и предвосхищая дух времени, доказывать, что в числе его сотрудников есть люди разного происхождения и с разным жизненным опытом».

– Ничего не понимаю, – сказал он, глядя в сторону лифта. – Вместе с водителем нас должно быть пятеро… Кажется, кого-то не хватает…

В этот миг входная дверь распахнулась и в холл, стуча каблуками босоножек по плиточному полу, быстрым шагом вошла девушка дет двадцати. Стройная, в джинсах и майке без рукавов, с куфией, повязанной вокруг шеи.

– Эмма! А я уж хотел просить на ресепшене, чтобы тебя разбудили! Совсем забыл, что ты живешь в городе.

– Привет, – бросила она, ни к кому конкретно не обращаясь и прикрыв глаза рукой, словно ее слепило солнце.

Собравшиеся, еще полусонные, коротко представились друг другу. Никто друг друга не разглядывал. Тут раскрылись двери лифта, и холл заполнили громкие звуки голосов. Рифат вздрогнул и поспешил поприветствовать вновь прибывших – американских журналистов, – пояснив остальным: «Команда CNN. Приехали снимать репортаж в Триполи». Подоспели носильщики, тащившие чемоданы и съемочное оборудование.

Рифат повел «гостей» к черному микроавтобусу. Водитель включил кондиционер. «Здесь ледник», – в полутьме пробормотала Эмма. Дорога тянулась мимо холмов Флорианы, пересекала спящие города и утопавшие в тени деревни. Свет фар выхватывал из сумрака фигуры пешеходов в спортивной одежде – силуэты без лица, механическая походка…

В Мнайдре их встретил представитель Министерства туризма – бородач в бейсболке. По тропе, проложенной через песчаную равнину, он повел их к месту. Блестел в лунном свете защитный купол над храмами. Негромко шумело море. Воздух был напоен средиземноморскими запахами.

Эмма – французская студентка, приехавшая в Валлетту на стажировку, шла, опустив голову, рядом с Рифатом Деметером, который был в новеньких конверсах, говорил слишком громким голосом и вел себя с преувеличенной вежливостью. По другую руку от него шагала Жаннет – журналистка с зелеными глазами и горькой складкой вокруг рта. Процессию возглавлял друг Рифата, турок Левент Демир, державший наготове пачку сигарет.

По ту сторону храмов виднелись белесые отблески газовых фонарей.

– По всей видимости, американки, – заметил мальтиец.

– С этим надо что-то делать, – отозвалась Жаннет. – Из-за их ламп мы не увидим звезды.

Они сели в кружок на расстеленных одеялах.

Луна накрыла живую гладь моря светящейся пленкой, на поверхности которой то тут, то там вспыхивали волокна серебристой пены. У каждого из сидящих возникло смутное ощущение единения с чем-то, превосходящим их понимание.

– Никогда не видела такой яркой луны, – шепотом, словно боясь собственного голоса, произнесла Эмма.

– И наверное, такой большой, – подхватил турок. – Кажется, она к нам приближается.