Механика хаоса

Она открыла глаза и вслух сказала: «Я – Хабиба. Я жива». Она услышала звук собственного голоса.

Море выбросило их на скалы три дня назад. Вчера ближе к вечеру она перетащила тело брата с берега в пещеру, в укрытие, и упала без сил. В первый раз после кораблекрушения она уснула. Пробудившись, она услышала, как стонет брат, лежащий на подстилке из травы. Он был без сознания и еле дышал.

Сколько уже она не ела? В последний раз это было в Триполи, перед отъездом. Хлеб, сахар и пара треугольничков плавленого сыра со смеющейся коровой. Вчера она сорвала несколько плодов с кактуса-опунции. Чтобы обмануть голод, она жевала водоросли и дикий фенхель. Почти полная бутылка минеральной воды, которую выбросил какой-то турист, помогла ей справиться с жаждой и напоить брата, горевшего в жару.

Пальцы у нее кровоточили, правое запястье пересекла глубокая царапина, голова кружилась, а тело била дрожь. Но сон сотворил чудо: она почти с легкостью поднялась, вышла из пещеры, вдохнула воздух и посмотрела на море. «Я – мертвец, который ходит и разговаривает».

Пошатнувшись, она присела на камень, одна против силы ночи. Темнота чуть отсвечивала густой синевой, скопившейся в глубине оврагов, на зеркальной глади воды, в необъятном небе. Каждый камешек на этом незнакомом берегу казался ей родным.

Ночью звезды и камни стали ее друзьями.

Она мысленно потянулась к небу, перескакивая взглядом со звезды на звезду, и вдруг заметила давно умершего отца. Он лежал на подушках. Щипал струны лютни и напевал колыбельную. Он улыбнулся ей. «Отец видит меня, вот почему он поет. Этой песней он хочет меня успокоить, как делал раньше, когда я боялась засыпать. Но я больше не боюсь. Я – Хабиба, я жива, и я пою вместе с отцом».

Она оглядела свои ладони; они были светлыми, и это ее ободрило. Она поднесла руки к губам и поцеловала, благодаря их за то, что они отняли у моря ее брата. «Я Хабиба, и я жива. И он тоже жив, хвала Господу».

Как давно она покинула деревню своих предков? Сможет ли она когда-нибудь совершить обратный путь и снова увидеться с матерью, которая осталась в той, другой жизни? Ей вспомнилась песня Майкла Джексона. «Billie Jean»… Один из двоюродных братьев включил ей на ноутбуке видео с записью этой песни. Она попыталась воспроизвести движения артиста в стиле moonwalk. У нее уже почти получилось, когда за этим занятием ее застал на заднем дворе отец. Он, никогда не повышавший голоса, впал в дикую ярость и прогнал племянника палкой.

Она не была уверена, что это хорошее воспоминание.

В голове у нее звучала мелодия «Billie Jean».

Средиземное море медленно вздыхало. Оно казалось таким спокойным…

Хабибу снова затрясло.

Страх вернулся. Он вгрызался в ее внутренности. Вдруг она вскрикнула. Перед глазами встала ужасная картина, когда лик моря, колеблемого противоборствующими ветрами, приобрел зловещее выражение. Стояла ночь. Они плыли на шлюпке уже четверо суток, и запас воды давно вышел. Кто-то крикнул, что берег совсем близко и скоро рассвет. Оба мотора «Ямахи» утонули.

Пассажиры, растерянные, ошалевшие, дрожали от холода, несмотря палящее солнце, и прижимались друг к другу под потоками соленой воды, которые в них швыряло море. Все были в замаранных штанах. От страха. Запах дерьма перебивал запах моря. Многие еще верили, что скоро покинут свою резиновую посудинку и ступят на землю Европы, надо только набраться терпения. И мужества. Некоторые молились вслух. Те, кто не плакал.

Положение изменилось за несколько секунд. Ветер усилился, волны плескали со всех сторон. Они то с ревом расступались, то набухали, вздымаясь к небесам и поднимая шлюпку к центру пенного гейзера, а затем с силой обрушивая вниз, в очередную яму. Еще несколько мощных ударов, и на глазах Хабибы ее спутников смыло за борт.

Они исчезли в пучине.

Она не понимала, как ей удалось уцелеть. И брату. Кто дал им силы? Всеблагой? Или Семеро спящих?

Спрятавшись между скал рядом с раненым братом, измученная усталостью и страхом, она в полуобмороке смотрела, как вертолет лебедкой вылавливает трупы и опускает на дорогу, запруженную машинами скорой помощи.

Собаки. Все ближе и ближе.

Накануне вечером ей хватило сил их отогнать. Самый тяжелый камень попал в толстого лохматого коротколапого кобеля, самого злобного в своре. Сдохни! Вали отсюда, падаль! Сдохни! Он покатился по земле, жалобно скуля, пару раз обиженно гавкнул и убежал, поджав хвост. Остальные псы потрусили за ним.

Она закрыла глаза.

Чертовы собаки…

«Успокойся. Ты – Хабиба, и ты жива».

3

Вилла «Тамариск», Ла-Марса, Тунис

Меня зовут Себастьен Гримо. Я археолог, но в настоящий момент держусь от раскопок на некотором расстоянии. В начале зимы меня посетил гость – сын турецкого офицера, который в прошлом, когда я раскапывал Эфес, оказывал мне помощь. Именно он, сам о том не подозревая, побудил меня вернуться к моим дневниковым записям.