Механика вечности

– Решающей роли оно не играет.

– Или снова наведаться к Алене?

– Не терзайся, Миша, это бесполезно.

– Все потеряно?

– Почему же? Пока остается синхронизатор… – Тихон не закончил, но я прекрасно понял, что он хочет сказать.

То же самое говорил и я, когда отнес в «Реку» рукописи. А за сорок с лишним лет до этого Фирсов уже начал строить свою Вавилонскую башню.

– Ты хоть раз видел нормальное будущее? – Спросил я. Больше из спортивного интереса, чем из-за желания услышать правду.

– Да, – сказал он. И честно добавил. – Однажды. Две тысячи сто десятый год. Это рай.

– Где он сейчас, твой рай? Только в памяти.

– Он существует, – возразил Тихон. – Там, где не было синхронизатора. Там все развивалось естественным путем, там… Знаешь, что я оттуда вынес? Кроме приятного впечатления, конечно.

– Оружие, – легко догадался я.

– Вот так, Миша.

В дверь опять позвонили. Я поднялся с табурета и пошел открывать, на ходу соображая, как отшить надоедливую соседку.

– Побрился? – С порога бросил Кнутовский и, не дожидаясь приглашения, ввалился внутрь. – Молодец, а то смотреть тошно. Кто это у тебя? Здравствуйте, – поприветствовал он Тихона и принялся расшнуровывать обувь. – Надеюсь, гости нас извинят. Работа есть работа.

– Какая еще работа?

– Обыкновенная. Хватит отдыхать, заводи свой драндулет. С повестью пока обождать придется. Бумага есть? Я же тебе велел на складе получить! На чем распечатывать будем?

– Ты чего раскомандовался? – Возмутился я. – Пришел в гости – веди себя прилично!

– Как ты сказал? – Шурик бросил ботинки и вплотную приблизился ко мне. – Не забывайся, Мефодий, не надо. Мы хоть и друзья, но всему есть предел.

– Так вы тот самый Александр Кнутовский? – Вмешался Тихон, отодвигая меня в строну. – Много о вас слышал, давно мечтал познакомиться.

– Очень приятно, – сухо улыбнулся Шурик. – Это кто? – Бесцеремонно обратился он ко мне. – Еще один, подающий надежды? Любишь ты с ними возиться, время тратить. Давай, Мефодий, садись. К утру не управимся – Одоевский шкуру спустит. Напрасно мы Локина раздраконили, его, оказывается, сам Иван Иванович почитывает. Будем хвалить. Идейная выдержанность, социальная направленность, что там еще? Стилистическое богатство.

– Какой Иван Иванович?

– Издеваешься, да? – Страшным голосом спросил Кнут. – Ты при мне так не шути, не посмотрю, что в приятелях числишься.

Меня несомненно принимали за кого-то другого. И кто – Шурик! Какие-то статьи, суровый Одоевский, идеологически полезные сочинения Локина… Но особенно меня покоробило высказывание о том, что я где-то там числюсь. Такого я от Кнутовского не ожидал. Неужели все настолько изменилось?

– Александр Борисович, я прочитал вашу книгу. Получил огромное удовольствие, – снова подал голос Тихон.

– Рад слышать. Какую именно? – Разъяренная физиономия Шурика на мгновение приобрела сходство с человеческим лицом.

– «Ничего, кроме счастья».

– Гм, вы что-то путаете, я такого не писал. Из последних – «Подвиг сержанта» и «Враги отступают», а про счастье даже не собирался. Внимательнее надо быть, дружище, ведь книга начинается с обложки.

– И чего я тогда поперся его прикрывать? – Разочарованно произнес Тихон. – Только неприятностей нажил. Тишка, хватит по чужим вещам лазить, пойдем. Всего хорошего!

– Что, не узнаешь собственного родителя? – Спросил я, игнорируя гневно-растерянные взгляды Шурика.

– Я запомнил его иным.

– Медные трубы. Чего ж ты хочешь от живого человека?

– Уже не такого живого, как раньше. Тишка! Ну где ты там!

– Разыграть решили? – Кнутовский попытался улыбнуться, но у него не получилось. – Мефодий, мы сегодня работать будем?

Он некоторое время постоял на месте и, не дождавшись ответа, направился к компьютеру.

– Сколько можно тебя звать? – Гаркнул Тихон, теряя терпение.

– Не орите там, – прошептал Шурик. Он на цыпочках вышел из комнаты и аккуратно прикрыл дверь. – Спит. Забавный мальчишка. Ваш? Похожи.

– Нам в дорогу собираться, – сказал Тихон. – После отдохнет.

– Дорога никуда не денется, а ребенку требуется сон. Ничего, на кухне посидим. Все равно Мефодий бумагу проворонил. Гениальная рассеянность, твою мать! Напишем от руки, а в редакции распечатаем. Вам, кстати, как начинающему литератору будет полезно потренироваться. Задание: хвалебный отзыв о романе, которого вы в глаза не видели.

– Я не по этой части, – запротестовал Тихон.

– Думаете, трудно? Дорогой мой, это же азы!

Внезапно в прихожей послышалась какая-то возня.

– Кто там? – Спросил я, встревоженно выглядывая в коридор.

– Кто здесь? – Одновременно вскрикнуло эхо, пятясь к стене.

Мы снова встретились. Я не предполагал увидеть своего двойника здесь, на родине, не думал, что две тысячи шестой год, единственное место, которое я занимаю по праву, мне придется с кем-то делить. Агрессивные пассажи Кнута, хоть и намекали на разницу между мной и местным Мефодием, все же не давали повода усомниться в том, что эта версия, пусть извращенная, перевернутая, готова меня принять.