Механики. Части 61-69

Снова скрип снега, кажется, удаляется. Окна открыты, слышно хорошо, вон кто-то завыл опять, только уже далеко.

— Походу, они поняли, что мы им не по зубам, — сглотнув сказал я.

— Ага, — кивнули разом несколько ребят.

— Так и будем всю ночь стоять? — спрашивает Слива, — до рассвета ещё часа четыре.

— Хрен я на улицу выйду! — тут же буркнул Большой.

— Мамуля, — почему-то шёпотом позвал его Апрель, — подкинь дровишек, холодновато становится.

Дом мы своей пальбой выстудили мгновенно. Доски, которыми заколотили окна, разнесли все напрочь, а вот брёвна так ни одна из наших пуль и не пробила. Хороший дом, крепкий.

Мамуля тут же стал подкидывать дровишки в печь, одним глазом косясь на окно, из которого уже ощутимо начало задувать, да и из второго, вон, дует.

— Есть идея, мужики, — хмыкнул я.

На меня никто так и не посмотрел, все смотрят на окна.

— Думайте, млять, быстрее, — снова пробасил из комнаты Иван, — тут холодно, пипец, сами-то в прогретой стоите.

Во мля! Кому чё. Тут только что чуть не сожрали, а ему холодно.

— Страйк, — позвал я его.

— Чё? — он тут же вбежал сюда из соседней комнаты.

— Гвозди и молоток где?

— Вон валяются, — он показал рукой на ящик в углу.

— Мамуля, заводи бензопилу, — сказал я ему, — пили пополам стол, им и забьём окна, хрен они его выбьют. Всех сюда, в эту комнату, будем тут сидеть, на всякий сделайте несколько факелов, тряпки вон есть.

— А с потолком как быть? — спросил Слива — там вон и кровь капает, и снег идёт, всё равно холодно будет.

— Потерпим, нам бы до утра продержаться, на улицу точно выходить не нужно.

— Это точно, — снова буркнул Большой, снимая с себя и ставя на пол Печенег, — Мамуля, давай, пилим стол, Страйк, бери гвозди, пацаны, помогите кто-нибудь.

— Интересно, что там за тварь лежит? — задрав голову, спросил Упырь.

— Иди посмотри, — хихикнул Слива, — а там ещё одна такая же тебя ждёт.

— Не, не пойду, — отрицательно махнул головой Упырь, — завтра посмотрим.

Этот хороший и добротный стол распилили на две половинки меньше чем за минуту. Затем, на всякий случай выкинули в каждое окно по гранате — бахнуло, к нам сюда занесло снега и грязи, но никто больше не завыл, значит эти хрены точно ушли. Быстро приложили половинки стола к окнам и лихорадочно прибили их гвоздями.

— Отлично, — немного нервно хлопнул кулаком по вновь заколоченному окну Иван.

Те три комнаты оставили, как есть, только растяжки уже внутри дома установили, прям под окнами, а в эту комнату тоже дверь есть, хорошая, дубовая, хрен её вынесешь. И забили ещё дверь в сенцы, она удары с той стороны выдержала, но всё-таки её немного перекосило.

— Млять, кровищи-то сколько, — поскользнувшись, выругался Дже, кидая на пол, куда сверху накапала кровь, тряпку.

Свои лежанки мы тоже стащили поближе к центру комнаты. Повалились на них, вроде теплее стало, только сверху вон капает, видать, тот, или те, кто сейчас прыгали по второму этажу, снесли там всю конструкцию, которую пацаны сделали, недаром там так гремело недавно. В комнате тепло, снег начинает таять. Да хрен с ним, будем до утра сидеть.

— Я подежурю, — неожиданно сказал Большой, — всё равно больше не засну, спите.

— Я с тобой, — подал голос Маленький, — спите, пацаны, хоть попытайтесь.

Ага, заснёшь тут. Но всё-таки организм требовал отдыха, в течение часа адреналин успокоился, мурашки вернулись на своё место, где они там живут у меня, затихли, и я стал понимать, что глазки-то у меня начинают слипаться.

Слива, вон, уже дрыхнет, посапывает, да и ещё несколько ребят тоже. Мы вон ножки стола по бокам поставили и на них пару тряпок натянули, получился этакий шалаш внутри дома, ёлки лежат, тепло, хорошо, вода с потолка не капает. Хорошо хоть, что по печи никто не вмазал, а то бы дубу щас тут дали.

Уже засыпая, поймал себя на мысли, что мне жутко интересно, кого мы там наверху грохнули и кто подорвался на растяжках вокруг дома. Пригрелся я, ёлки эти сумасшедше пахнут, колются правда, но это фигня, так и заснул.

— Мужики, подъём, — услышал я сквозь сон голос Апреля, — рассвело уже.

Я лежу, мне тепло, хорошо, даже храп Сливы не мешает.

— Рота, подъём! — заорал тот во всё горло.

— Апрель, чтоб тебя, — пробасил откуда-то сбоку Иван, — на часах семь утра, вот куда тебя несёт в такую рань? Дай поспать.

— Вставайте, мужики, — уже тише повторил Апрель, — у нас дел по горло. Мамуля, Упырь, мяса что ли пожарьте, а то вчера всё съели.

— Мне чайку, — тут же встрепенулся Клёпа.

— Щас всё будет, — охнул Мамуля, — хорошо, что оленя нашего в сенцах положили, а то эти гады его бы точно спёрли.

Мля, как же вставать-то не хочется, мне, пипец как, хорошо. Пришлось вставать.

— Ну что, мужики, — делая энергичные взмахи руками, сказал Страйк, — пошли посмотрим, кто там наверху лежит? И потом на улицу, а то на клапан давит.

Да, в туалет я тоже хочу. Машинально смотрю на тряпку, которую на лужу крови бросил Дже. Она вся в крови, и если бы не эта тряпка, то кровь растеклась бы по всему полу.

— Вань, пошли, — беря в руки пулемёт, бухнул Большой.

Ваня взял свой Печенег, встряхнулся, кивнул головой, и Маленький рывком открыл дверь в сенцы.