Механики. Части 61-69

Ох ты ж, мать твою! Ну и езда по этим кочкам и горкам! Я, сидя позади Небоскрёба, вцепился в него, как клещ. Мы хоть и не быстро ехали, но всё равно — то спуск, то подъём, то ветки по морде, того и гляди я где-нибудь потеряюсь…

Кручу башкой — Паштет, вон лыбится, сидит, Слива и Грач с большими глазами, Грач вон, вообще Лёху, как тёлку обнял, и аж прижался к нему.

Блин, неудобно-то как, задница уже болит, ноги затекли, а эти и не думают останавливаться. А когда мы выехали на какую-то просеку, эти гонщики, чтоб их, вообще газку поддали, и мы низко полетели!

Ну и всё, Небоскрёб тоже стал моей тёлкой, я его тоже обнял и, кажется, сквозь треск движка я слышал, как он ржёт. Походу, они едут и между собой переговариваются, да ещё и специально, видать, над нами подшучивают. У них, как сказал вчера Андрей, рации только на небольшом расстоянии друг от друга работают, метров десять-пятнадцать, дальше всё — треск и помехи.

Ох, епт, летим, невысоко, но летим, точно, бац! млять, моя жопа уже буквально кричит о том, что она не привыкла к таким издевательствам, я ещё с сиденья на крыло сполз. Бац! — снова несильно подпрыгиваем на бугорке. Вот это поездочка, какое, нах, по сторонам смотреть, тут бы в седле удержаться!

Бац! — бьюсь своим многострадальным носом о шлем Небоскрёба. Мля, больно, из глаз аж слёзы брызнули, главное, чтобы кровь не пошла. Вроде не идёт, успел я одной рукой его пощупать.

— Не гоните, млять! — заорал я во всё горло.

Вроде услышали, скорость снизили. Но, несмотря на всё это, должен признать, что все четверо прекрасно владеют телом и мотоциклом, они буквально ввинчивались вглубь леса, по различным тропкам объезжая деревья, мы, словно какие-то серферы наклонялись, то в одну сторону, то в другую.

Наконец, не знаю через какое время, мы разом остановились на небольшой полянке. Треск работающих движков синхронно стих, в ушах сначала была вата, потом звук резко включили. Вот всё хорошо в этих кроссовых мотоциклах, но шума от них — мама, не горюй!

— Слезайте, кавалеристы, — весело произнёс Слива, спрыгивая с заднего сиденья.

— Дальше пешком, — пробухтел в шлеме Андрей, наблюдая, как Грач отлепляется от Лёхи, и, кряхтя и охая, слезает с мотоцикла, — ручей вон там, — он показал рукой, снимая шлем.

Вот же блин, улыбается стоит, да и эти его трое тоже лыбятся, точно, над нами издевались, ну в хорошем смысле этого слова. По просеке этой, мне вообще показалось, что мы под сотку летели. Кусты и деревья по бокам только так мелькали. Если они так с нами сейчас носились, то как же они по-одному ездят? Их точно ни один динозавр не догонит.

Еще перед поездкой Грач сказал Андрею, что нам нужно остановиться метрах в пятистах от ручья, дальше пешком, вдруг там не мы одни будем этот въезд искать. Ох, очень я надеюсь, что нас не услышали, всё-таки очень они громкие, эти мотоциклы.

Тут я, немного покрутив туловищем, увидел Грача, в натуре, кавалерист, вон стоит по ногам и заднице себя руками хлопает, немного согнувшись и присев, затекло, видать, всё, как и у меня.

— Такое ощущение, — простонал Паштет, приседая и разминая свои булки, — что мне в задницу кол вставили. Я больше сзади не поеду.

Да уж, я Паштета понимаю.

— Пошли уже, — охнул Грач, — только мотоциклы замаскируйте.

Мотики быстро закатили под деревья и закидали ветками.

— Вот он, ручей, — негромко сказал Андрей после нескольких минут нашей ходьбы по лесу, — вон там база, — тычок рукой в левую сторону, — где-то тут есть проезд.

Охренеть, не встать! И где его тут искать, этот проезд? Перед нами ручей, метра полтора-два шириной и, судя по виднеющимся на дне камням, совсем неглубокий. На той стороне ручья гора, сплошная, слева и справа гора, невысокая, но гора. И огромное количество больших валунов, какие вон в воде лежат, какие на берегу, и зелени, пипец — деревья, кусты, трава.

— Если есть проезд, значит, должна быть расчищена дорога для машин, — сказал Слива.

— Согласен, — кивнул Грач, — не разделяемся. Сначала идём вверх метров на триста, потом спустимся вниз, не думаю, что мы пропустим этот проход.

— В воде лежат большие камни, — показал я рукой, — их тоже должны были убрать, чтобы машины проехали и, скорее всего, какой-нибудь щебёнкой дно просыпали, так что смотрите на воду и на берег, деревья тоже спилили, не думаю, что проезд сильно замаскирован, просто такой необходимости нет, это же не какой-нибудь секретный объект.

— Идём вдоль ручья, — снова повторил Грач, — цепью, вы четверо по сторонам тоже смотрите и не щёлкайте, — это он мотогонщикам, — Слива, Паштет — замыкаете. Да под ноги смотрите, мало ли змеи какие есть.

— Есть, — с деловым видом передёрнув затвор своей помпы, сказал Егор, — ядовитых тоже хватает.

— Твою мать! — резко побледнел Паштет.

— Не боись, — улыбнулся Небоскрёб, — главное, не наступи на неё, и она тебя не тронет.

Двинулись, Грач первым, я за ним. Снова трава, кусты. Метров через двести услышали, как хлопнула дверь машины и, кажется, голоса.

Шедший первым Грач тут же поднял руку, сжатую в кулак. Все замерли.

— Там дорога есть? — потихоньку спросил Грач у Андрея.