Механикус практикус

Одним движением пальцев я расстался с тем, что могло спасти мою жизнь, но подачек мне не надо. Не важно, за кем будет победа, но я покажу ему, что даже сильнейший может ошибаться. Монета полетела в полет с максимально возможной для меня скоростью, а я рванул вперед, Одним движением стряхивая с клинков капли крови только что умершего Зверя, я ринулся вперед без страха и упрека в душе своей.

Пока я шел на сближение, монета была играючи поймана двумя пальцами напротив левого глаза Себастьяна, после чего он с улыбкой произнёс:

— Тебе не нужна твоя жизнь? Не сомневайся, я исполню твою просьбу! — И монета растворилась в воздухе. Себастьян в своей строгой одежде с жуткой улыбкой на лице начал растворяться в воздухе. Он пошел в атаку без какого либо напряжения, ведь мои глаза были не способны уследить за ним, и он знал об этом.

— А вот хрен тебе! Меня так просто не взять! — взорвала мне мозг мысль и мышцы во всем теле взвыли от нагрузки. Как можно переиграть того, что быстрее твоих глаз? Лишь предугадав каждый его шаг, нет ничего быстрее мысли. Во время бега я внезапно остановился на месте и нанес по воздуху свой первый, размашистый удар скрытым клинком.

Летящий клинок, рассекающий осенний лист наполнил гулом пустой вокзал, а клинок летел вперед, вибрируя от разрезания воздуха. Отточенный удар давно почившего самурая наконец озарил этот мир, у него все-таки появился ученик, достойный его мастерства.

— Дзинь, — раздался скрежет металла и передо мной появился удивленный Себастьян. Ему пришлось остановиться, чтобы отклонить удар, и на долю секунды я увидел удивление в его глазах, и все же он ладонью отводил клинок, что шел ему точно в сердце.

— За легион, — прокричал я в своей голове действуя на опережение, второй клинок уже шел в пузо Себастьяна, чтобы выпустить его кишки наружу. Удар шел практически одновременно с ударом самурая.

Себастьян действовал очень быстро, но, по крайней мере, я его видел. Он не рисковал, а просто отвел клинки от своего тела и я шагнул вперед, задействовав еще не полностью угасшую инерцию, и словно заключил его в свои объятия, чувствуя как он ответил на мои объятия своими. Железный хват владеющего до треска сжал мои ребра.

— А это тебе от простых пацанов, — рявкнул я ему на ухо слова, что родились от воспоминаний Сиплого, и задействовал свою голову, чувствуя, как от напряжения взвыли мышцы моей шеи.

В удар головой я вложил все свои силы, качнулся вперед и лбом, едва ли не в прыжке на вытянутых носочках, ударил в переносицу Себастьяна. Удар был силен и должен был вырубить его, после чего я бы довершил все в одно мгновение своими клинками, но эта тварь была быстрее, и вторя гулу от удара в моей голове он шагнул назад, разрывая смертельные объятия. Из его носа хлестала кровь, а в моей груди появилась сильная боль, он нанёс открытой ладонью чудовищной силы удар в солнечное сплетение, что отправило меня в полет назад.

Сердце пропустило удар. Мне было невероятно больно, мышцы болели от перегрузки, мое тело как и разум работало на пределе. А душа все не отставала и не собиралась сдаваться, только победа, ни единого шанса на поражение, бой до конца и никак иначе.

— У тебя кровь, — оскалился я, в мгновения вскочив с холодного бетона и вставая в боевую стойку. — А значит ты смертен! Осталось за малым, прикончить тебя.

— Хватит! — утирая пару капель крови из носа зло прокричал Себастьян. Вновь размываясь в воздухе и появившись уже у тела Грегори он поднял с его тела трость, что переломилась по середине выпуская золотистую струну. — Мне противны эти эмоции! Я так больше не могу! Пора заканчивать этот бред!

— Заканчивать так заканчивать, — тихо, но твердо проговорил я, ударив клинками друг о друга и пуская сноп искр приготовившись убить или быть убитым. Смотря как уже в который раз исчез с моего поля зрения противник я начал свой бой с тенью.

Удар на опережение, еще удар и еще, но то, что сработало в первый раз, не сработало сейчас. Золотая струна из трости оплела два серебристых клинка и в полуметре передо мной появился Себастьян, что натянул струну, заставив мои клинки спеть свою последнею песню. Скрежет металла оглушил меня, искры посыпались от клинков и я видел, как каждый из них раскалывается на три части.

— Твою-ж… — такими были мои последние мысли, когда я посмотрел на Себастьяна, что уже наносил удар открытой ладонью вновь в мою грудь. Но тут же в голове мелькнула еще одна мысль. — Кулаком ты убил бы меня одним ударом, помучать хочешь меня, тварь? Я зубами вырву твой кадык, не на того напал, урод!

Боль в груди на мгновение выключила мое зрение, струны же опутали мое тело, не давая шевельнуться. Отойдя от удара, я осознал, что сижу на бетонном полу, прикованный к трубе, а надо мной вонзен чертов цилиндр старого урода, что склонился надо мной. В его взгляде не было ни капли жалости.

— Как же противно, — тихо проговорил Себастьян, смотря мне прямо в глаза, жаль, но я не мог дотянуться до его глотки.

— Сам из дерьма сделан, — зло проговорил я и плюнул ему в рожу. — Противно тебе!? Да пошел ты…