Механист

— Конечно, — не усомнилась девушка, — я же говорила, что Килим — это Голос. Я сначала не понимала его роль — вроде бы случайный проводник и никакими талантами не выделяется…

— А потом?

— Мы трое — инородны. — Венедис коснулась ладонями теплого бока печки. — Ты, механист, паранормален в этом мире, Богдан — часть прошлого, которого уже нет, я — статутная княгиня. В вашем измерении даже не знают такого титула.

Убийца усмехнулся — в том его прошлом гордое «князь» переродилось в пренебрежительное «князек», а про «статутных» действительно слышать не приходилось.

— Статутный титул — присвоенный за заслуги и не передающийся по наследству. Не родовой. Носить его почетно. Но речь о Килиме. Он настоящее вашего мира.

Четвертая карта — «Выбор».

— Мы его слышали почти всегда — голос настоящего. Помнишь: Рокин, Ясавэй, Себеда? Через них Настоящее приноравливалось к нам. Теперь Килим. Созерцательная позиция реальности в отношении к инородному…

Засыпая, Вик любовался склонившейся над картами Венедис.

Богдан, забившись подальше в угол, тренькал своей музыкальной шкатулкой. Иногда механист жалел чуть больше, чем обычно, о том, что починил этот несложный механизм.

А утром Килим постучал в дверь. Вместе с провожатым — бородатым мужчиной в черной шапке-клобуке, длинной, до пят, стеганой рясе и меховой безрукавке. По голосу — вчерашним собеседником.

— Пойдем, что ли… Вельми ж вы трудные гости, чтобы вас на пороге держать.

И представился Никодимом.

По дороге к обители Венди тихо осведомилась у вогула: чего спрашивали, про что рассказывал?

— Сон рассказал, — пожал плечами Килим.

Вик подивился — этот чего, тоже мается? Оказалось, единожды, когда Венедис взывала к Гекате, а тихая до этого отключка вогула переросла в тревожный бред. А что молчал, так ведь никто и не спрашивал.

— Отец пришел, дед пришел. Много людей стоял. Видел три башни. Крыша из железа. С них молния упал. Страшно. А дед, отец говорит — хорошо так.

Странный сон, не лучше, чем у механиста. Но хозяев обители, видать, зацепил.

Правда, встретили гостей чуть ли не равнодушно. Насельники, что мужчины, что женщины, дел своих не прервали — кто продолжал медитировать, кто занимался хозяйством. А некоторые пришельцев выразительно сторонились.

— Машина? — переспросил Никодим. — Машины касаться не принято. На колокольне кровлю правили — старались детали обходить, где видели. А с собором пока не решили, что делать. Там Андрей и стены ломал, и центральную главу полностью обрушил. Крипту внизу только камнем обложили, отец Георгий сказал: собор не храм теперь и мощи Веры в крипте всяко покой заслужили. Георгий? Он при Андрее и Вере был, когда остальные обитель покинули. Жив еще, всякими милостями. Старый, видит еле, келью не покидает почти. Спит да спит. Отведу, он сам интерес к вам выказывал.

Со стороны обитель походила на небольшое городище — жила наполовину духовно, наполовину светски, не хуже того же Ишима. Что-то подсказывало механисту, что со временем тут настоящий город и станет — сильное место.

А отец Георгий жил аскетом, в крошечной чистой келье, заставленной хрупкими древними книгами. Старик невидяще вслушался в пришедших и зябко передернул плечами. Безошибочно определил в механисте послед Дрея Палыча: Давно твой наставник почил?

Как будто и не сомневался.

— Давно, — не стал распространяться Старьевщик.

Трудная тема.

— А я, видишь, все живу, — вздохнул Георгий. — Чуял, что вновь придется усилитель запускать.

— Поможете?

— Расскажу, что помню. Но чтобы включить и отстроить — проникнуться надо механизмом. А не мое это. Прочти вот — я по своему разумению писал, боялся, не успею. Спрашивай, коли где невразумительно.

Старик костлявой ладонью выгреб из стопки книг пожелтевший блокнот.

Суть механисту стала понятна с первых строк, но полезной информации было кот наплакал. Оставалось надеяться, что параметры на контурах не сильно поплыли и все поддастся отладке, что называется — в процессе.

Зато для преданья старины глубокой, дабы ученым далекого-предалекого будущего поломать головы и списать это недоразумение на фантазию полудиких пращуров, описание отца Георгия подходило как нельзя лучше.

«Средство сие есть механизм необузданный, ибо подчиняется не воле человека, а только рукам его. Силы берет свои отовсюду, от свободных течений, что присущи любому небесному телу, такому, как и планета наша. В разности радиантных потенциалов черпает он вихревые токи, из коих выделяет через амплитудное умножение да систему каскадных фильтров только холодное электричество и свободный магнетизм. Все другие энергии механизм отсеивает, а эти две накапливает в специальных сосудах железных и глиняных, где насыщает жидкий раствор, именуемый „энерголит". Суть означенной установки — питание силой, а оттого и название ее — силовая.