Механизм сталинской власти: становление и функционирование. 1917-1941

Кроме того, Политбюро (а эти вопросы в 1930-е гг. были именно его прерогативой) щедро награждало своих назначенцев орденами. В качестве примера можно привести решение Политбюро от 17 января 1936 г., когда нарком пищевой промышленности А.И. Микоян, нарком лесной промышленности С.С. Лобов, наркомы местной промышленности РСФСР, УССР, БССР К.В. Уханов, К.В. Сухомлин, А.Я. Балтин получили ордена Ленина, нарком путей сообщения Л.М. Каганович, нарком тяжелой промышленности Г.К. Орджоникидзе, нарком внутренней торговли И.Я. Вейцер, нарком водного транспорта Н.И. Пахомов – ордена Трудового Красного Знамени[935]52. Вышестоящее руководство не запрещало номенклатурным работникам строительство дач, которых они лишались после того, как выпадали из этой системы. 3 февраля 1938 г. Политбюро утвердило демонстративное постановление СНК и ЦК «О дачах ответственных работников», в котором говорилось: «Ввиду того, во-первых, что ряд арестованных заговорщиков (Рудзутак, Розенгольц, Антипов, Межлаук, Карахан, Ягода и др.) понастроили себе грандиозные дачи-дворцы в 15–20 и более комнат, где они роскошествовали и транжирили народные деньги, демонстрируя этим свое полное бытовое разложение и перерождение и ввиду того, во-вторых, что желание иметь такие дачи-дворцы все еще живет и даже развивается в некоторых кругах советских руководящих работников, СНК СССР и ЦК ВКП(б) постановляет:1. Установить максимальный размер дач для руководящих советских работников в 7–8 комнат среднего размера для семейных и в 4–5 комнат для несемейных. 2. Дачи, превышающие норму в 7–8 комнат, передать в распоряжение СНК для использования в качестве домов отдыха руководящих работников»[936]53. Так же, решением Политбюро они лишались и орденов, как была лишена своего ордена Ленина специальным решением Политбюро от 20 декабря 1937 г. бывший нарком финансов РСФСР В.Н. Яковлева, арестованная 12 сентября того же года[937]54. А сколько переименований было осуществлено в 1930-е гг. в честь сталинских назначенцев!

В эти годы окончательно оформилась политическая система типа пирамиды, которая приводилась в движение посредством директивных указаний из Центра. Причем необходимо помнить, что главной в этой системе была составляющая партийно-аппаратной иерархии, хотя она и действовала в 1930-е гг. в тандеме с иерархией советских органов. Так, из Москвы в Новосибирск все документы, подписанные Председателем СНК Молотовым и секретарем ЦК Сталиным, шли на имя первого секретаря Западно-Сибирского крайкома ВКП(б) Р. Эйхе и председателя Западно-Сибирского крайисполкома Советов Ф. Грядинского, а из краевого центра в районы так же за двумя подписями Эйхе и Грядинского и так же секретарю районного комитета партии и председателю райисполкома. Вот, к примеру, типичный оборот из постановления СНК и ЦК 1930-х гг.: «ЦК и СНК возлагают по-прежнему персональную ответственность за успешный ход поставок зерна и подсолнуха и точное выполнение их в срок на первых секретарей ЦК нацкомпартий, крайкомов и обкомов и председателей край (обл.) исполкомов и СНК республик, а в районах – на секретарей райкомов и председателей РИКов, директоров и начальников политотделов МТС»[938]55.

Нижестоящие руководители, назначенные непосредственно из Центра или по согласованию с ним, должны были проводить эти директивы в жизнь. «...Мы все, и я, в частности, – говорил на февральско-мартовском 1937 г. пленуме ЦК секретарь Одесского обкома ВКП(б) Е.И. Вегер, – привыкли относиться к директивам ЦК как к таким документам, на реализацию которых надо приложить все усилия, все умение, все способности»[939]56.

В постсоветской историографии такая система управления получила название административной, или административно-командной. Термин был введен в научный оборот Г.Х. Поповым в его рецензии на роман А. Бека «Новое назначение»[940]57. Появление этого термина следует отнести к гораздо более раннему времени. Он употреблялся для характеристики советской экономической системы еще в начале 1920-х гг. Так, один из выступавших 4 июля 1922 г. на заседании объединения деятелей русского финансового ведомства за границей, которое обсуждало вопрос о финансовом положении советской России, сделал следующий вывод: «Большевистская административная система (выделено мною. – И.П.) никогда не служила настоящим государственным целям, а была аппаратом для бандитского использования сохранившихся ресурсов и эксплуатации населения»[941]58. К этому надо добавить, что эта система власти действовала под лозунгом борьбы за социализм. «Строим социализм, товарищ Сталин, – сообщал Р. Эйхе Сталину. – Из Сибири каторжной делаем Сибирь социалистическую...»[942]59. Действительные контуры того будущего, во имя которого осуществлялась гигантская мобилизация ресурсов, шло укрепление режима и милитаризация страны, определяли единицы, находившиеся на самом верху властной пирамиды. Все в СССР, в том числе и самые высокопоставленные сталинские назначенцы, были пешками в игре, задуманной и проведенной властью.