Мехлис. Тень вождя

Особый интерес представляет деятельность Мехлиса на заключительном этапе войны. В начале октября 1944 года войска 4-го Украинского фронта, где он к этому времени был членом ВС, перешли государственную границу СССР и вступили на территорию Чехословакии. Первостепенной для политаппарата стала работа с населением освобождаемой от фашистской оккупации страны. Общую установку, данную в постановлениях ГКО от 10 апреля и 27 октября 1944 года о линии поведения наших войск на территории зарубежных стран и заключавшуюся, в частности, в предоставлении освобождаемым народам полной свободы в решении вопроса о своем государственном устройстве и социальном строе, предстояло воплотить в конкретной работе. В первую очередь, на территории Закарпатской Украины. Она с 1919 года входила в состав Чехословакии, а после расчленения последней в 1939 году — в состав Венгрии, но население было настроено к Красной Армии в целом дружественно. Многие высказывали пожелание соединиться с Украиной. Эти настроения встречали одобрительный отклик в Кремле, правда, до поры до времени негласный. С другой стороны, различные политические силы Закарпатья вели агитацию за сохранение статус-кво, а то и за переход в состав Венгрии.

Как было действовать спецпропагандистам фронта в этих условиях? Получаемые из Москвы инструкции и директивы Мехлис преломлял с учетом местных условий. От имени Военного совета он запретил при работе с населением касаться вопросов, связанных с возможным вхождением, или, как говорили тогда, воссоединением Закарпатья с советской Украиной. Ставилась задача всемерно разоблачать фашизм и его венгерскую разновидность — салашизм, широко рассказывать о жизни в СССР. Людям предстояло самим прийти к выводу о желательности воссоединения.

Учитывая, что братья-славяне региона были настроены к Красной Армии в большинстве дружественно, Военный совет фронта отпустил населению почти 7 тысяч тонн зерна, из них более одной тысячи бесплатно, а остальное по ценам, значительно сниженным по сравнению с действовавшими при немецко-венгерской оккупации; 9 тыс. пудов соли, 500 тысяч литров керосина. Армейские медпункты, специально устроенные в Мукачево, Ужгороде и других местах, обслужили почти 65 тысяч больных. С населением была развернута и политическая, культурно-просветительская работа. Это, конечно, стимулировало симпатии людей к Красной Армии и Советскому Союзу.

Однако не все шло так, как задумывалось. Если, к примеру, в Мукачево на встрече в городской управе общественные деятели заявили Льву Захаровичу: «Мы все же хотели бы быть в союзе с Москвой, а не Прагой», то в ряде других мест чешские офицеры и чиновники запугивали население, внушали, что с окончанием войны Закарпатская Украина останется в составе Чехословакии. В городе Берегово и округе даже местная парторганизация коммунистов, состоявшая в основном из мадьяр, выступала против вхождения в СССР. Чтобы выйти из положения, Мехлис готов был на многое, вплоть до чистки или совершенного роспуска местной парторганизации.

Силовыми методами преодолевались последствия вражеской пропаганды и при пополнении 1-го армейского чехословацкого корпуса, включенного в состав 4-го Украинского фронта. В Михаловце националистические и профашистские элементы блокировали добровольный набор в корпус, причем и здесь местные коммунисты оказались в стороне. Добровольность временно пришлось заменить принудительной мобилизацией.

Поскольку вхождение Закарпатской Украины в состав СССР было в «верхах» предрешено, член Военного совета 4-го Украинского фронта, публично запрещая вести агитацию за такое вхождение, негласно стимулировал меры, работавшие на эту идею. По указанию Москвы он даже имел встречу с чехословацким президентом Э. Бенешем до того, как тот беседовал с наркомом иностранных дел Молотовым. Отсутствие дипломатического опыта не помешало справиться с задачей: Бенеш дал согласие на вхождение Закарпатья в состав СССР.

После пересечения госграницы, а помимо Чехословакии 4-й Украинский фронт участвовал и в освобождении Польши, работы хватало не только работникам 7-го отдела политуправления фронта. Мехлис и политаппарат фронта столкнулись с новой ситуацией и на «внутреннем» фронте. Ее суть Лев Захарович определял так: «Не только в истории Советского Союза, но в истории нашего Отечества — впервые (подчеркнуто Мехлисом. — Ю. Р.) миллионы побывали за границей. Разное оттуда принесли. Многое из виденного не ясно нашим людям…»