Мекленбургская принцесса

Алена с мужем жили за городом в собственном доме. Вокруг дома был неплохой сад, создававший тень, а еще там был бассейн, сплит и все, что необходимо, чтобы пережить летний зной.

— Шурка, привет! — крикнул ей Лешка, возившийся во дворе с радиоуправляемым вертолетом. — Ты чего не позвонила, я бы встретил?

— Ничего, я сама прекрасно добралась, — отдуваясь, ответила та. — А где Алена?

— В воде естественно, — пожал плечами зять. — Дельфина изображает!

На самом деле сестра лежала на шезлонге в одном купальнике и наслаждалась слабым ветерком, ласкавшим её нежную кожу. Несмотря на то, что солнце уже зашло, она все еще была в темных очках, придававших её лицу выражение загадочности. Впрочем, увидев Александру, она сдвинула их наверх и поднялась ей навстречу, после чего они расцеловались.

— Как ты себя чувствуешь? — участливо спросила Алена.

— Спасибо, хреново, — отозвалась Шурка, устраиваясь поудобнее.

— Что-то случилось?

— Пока нет, но уже скоро.

— Ах вот ты о чем, — вздохнула сестра. — Везет же тебе!

Это была давняя боль Алены и Алексея. Рано поженившись, они хотели пожить для себя, а потому не спешили заводить детей. Причем настолько, что когда средства предохранения не сработали, муж уговорил её прервать беременность. И вроде бы операция прошла без осложнений, но, когда они задумались, наконец, о продолжении рода, забеременеть у Алены не получалось. Они показывались многим специалистам, но те лишь разводили руками.

— Да уж, повезло — так повезло! — пробурчала Шурка, прекрасно знавшая эту историю.

— Как странно все складывается, — продолжала сестра, думая о своем. — Вы всегда были с Иваном рядом, но никогда вместе. Я даже удивлялась, почему так…

— А то ты не знаешь!

— Да ладно тебе, — смутилась Алена. — Это когда было-то? Можно сказать — в детстве.

— Угу, вот только мужики — они ведь в принципе как дети. Посмотри хоть на своего!

В этот момент Алексею удалось завести свою игрушку и вертолет, жужжа, как большой шмель, пролетел над сестрами, а сам «авиамеханик» с довольным криком понесся вслед за ним, размахивая пультом. Крыть было нечем и переглянувшиеся сестры рассмеялись.

— Есть хочешь?

— Ага, только душ приму.

— Может, в бассейн?

— Он от меня никуда не уйдет.

Ужин прошел почти весело. Лешка, посчитав свою победу над непокорным летательным аппаратом трудовым подвигом, достал из холодильника пива и с удовольствием смаковал его. Алена тоже не отказалась и лишь Шурка, проявляя заботу о будущем малыше, сидела как дура трезвая. Впрочем, её в последнее время мутило и без спиртного. Сестра, заметив её состояние, предложила ей пойти в комнату, и та, подумав, согласилась.

— Сань, ты ж рожать сегодня не будешь? — спохватился шурин. — А то я…

— Еще две недели, — успокоила его свояченица. — Так что можешь догоняться.

— Ты как-то неважно выглядишь, — встревожено спросила сестра. — Спишь плохо?

— Да не то чтобы плохо, — скривилась Шурка. — Просто сны какие-то дурацкие снятся.

— Какие сны?

— Да так просто и не объяснишь… Дома средневековые, люди в старинных нарядах, герцогини, принцы, служанки… и самое главное, реально так все. Кажется, протяни руку и потрогаешь.

— Не фига себе у тебя глюки!

— Сама в шоке.

— Ну, ладно, отдыхай. Может, сегодня обойдешься без своих видений.

— Хорошо бы, — откинулась на подушку Шурка и слабо улыбнулась. — Спокойной ночи!

— И тебе, родная!

Глава 2

Герцогство Померанское по германским меркам довольно велико и благополучно. В нем немало богатых городов и зажиточных деревень, а правят в тех землях герцоги из древней династии Грифичей. Правда, в последнее время этот некогда большой и сильный род начал угасать. У умершего в 1606 году герцога Богуслава XIII было одиннадцать детей, семеро из которых дожили до зрелого возраста. Однако на нем божье благоволение и закончилось, ибо из всех сыновей только один имел потомство — трагически погибший князь Дарлова Георг. А вот его старшие братья — Филип, Франц и Богуслав, несмотря на то, что долгое время были женаты, детей не имели. Правда был еще один, до сих пор неженатый, принц Ульрих и именно на этого молодого человека с надеждой смотрел весь род.