Мекленбургский дьявол

— Ну-ка, брысь в сторону! — Махнул он им рукой, и, видя, что они продолжают стоять, окликнул толмача, — Петька, переведи разом!

Выслушав приказ, турки вместо того чтобы уйти, пали на колени. И заголосили.

— Ишь, каковы! Чего надрываются, а Петька?

— Говорят, не губить их. Мол, сами все отдадут. Спужались шибко. Вот с перепугу и сховали сброю.

— А, чертовы дети. Ну, пущай сами выкапывают. А там поглядим.

Оказалось, что под землю ушла не только крепкая кольчуга с мисюркой, но и добрая сабля с елманью в сафьяновых ножнах, и пара ятаганов, а главное, пистоль турецкой работы. Сыскались там и деньги, и серебряные украшения хозяйки.

— Ну, быть тебе, хозяин, нынче битым, сымай халат. — Спокойно-деловито распорядился Ванька, закатывая рукав кафтана и вытягивая из-за пояса плеть.

Турок кинулся Кистеню в ноги и, о чем-то жалобно гнусавя, попросил.

— Чего он, а Петь?

— Говорит, чтоб не казнили его. Мол, знает, где сосед запрятал молодую христианскую рабыню, и если мы его помилуем, то может подсказать.

— Ишь каков! Ну, пусть говорит, если правда, не трону.

Петька внимательно выслушал рассказ гончара, задал несколько вопросов, уточняя, а потом обратился к Ваньке.

— Дядька Иван, я вроде уразумел, что да как. Этот дом мы уже проходили прежде. Девки такой там не видели, но и место, куда ее запрятали не находили, точно помню. Он только просит не выдавать его.

— Ах ты, собачий сын! — укоризненно отозвался Кистень и страшно улыбнулся, выставив крупные на диво белые и ровные зубы, после чего от души и всей своей могучей силы перекрестил плеткой ушлого хозяина вдоль спины, так что разом лопнула ткань халата и проступила кровь. — Теперь не сумлевайся, никто тебя не заподозрит. Пошли, Петька, показывай.

Тайный погреб сыскали почти сразу. Петька еще и походил для виду, вроде искал чего, пояснив не ожидавшим возвращения русских воинов хозяевам, что вроде как потерял крест, мол, гайтан перетерся. Но долго блуждать не стал, подгоняемый нетерпеливыми окриками старшого. Встал на незаметную глазу крышку лаза и пристукнул каблуком новых, только сегодня подаренных сапог.

Дальше все быстро закрутилось. Хозяин, глазастый, усатый важный турок, сообразив, что происходит, зарычал как раненный зверь, и бросился на Петьку с неведомо откуда появившимся ножом. От неожиданности вчерашний раб и не подумал сопротивляться, а лишь испуганно вскинул руки, будто моля о пощаде. Казалось еще секунда и парень отправится к праотцам, но тут в воздухе черной молнией мелькнула чугунная гирька на цепочке, и с неприятным чмоканьем разбила голову сластолюбивого рабовладельца.

— Вот и ладно, — удовлетворенно заметил Ванька Кистень, убирая свое излюбленное оружие, после чего пристально посмотрев на остальных членов семьи убитого, спросил, — еще, кто желает?

Ответом ему был лишь ужас в глазах домочадцев и детский плач.

— То-то! — По-прежнему спокойно, словно и не случилось ничего, с легкой усмешкой, продолжил бывший разбойник. — Какова же девка, что за нее он на тебя кинулся? Ну, открывай, поглядим.

Старшой самолично спустился в погреб и сыскал там плотно завернутую в ковер, с заткнутым кляпом ртом сомлевшую пленницу и вынес ее наверх. Несмотря на жалкое состояние, девушка и впрямь оказалась красавицей. Густые волосы цвета спелой пшеницы убраны в толстую в руку толщиной косу, белое как снег лицо. Закрытые глаза разглядеть не удалось, но все остальное было при ней.

— Вот ирод, мог ведь совсем уморить эдакую справную девку, — с мечтательным видом облизнулся Рукавица. — Эх, хоть ы раз такую залюбить, а там и помирать не страшно!

— Но-но! — прикрикнул на него Кистень. — Не по твоим гнилым зубам сей орешек!

— Да уж, — со смехом согласились с ним боевые товарищи.

— К тому же, ссильничать полонянку отбитую у басурман, совсем уж последнее дело!

— Я царев указ знаю! — огрызнулся уязвленный охотник. — Сказано, что если кто из охотников пожелает жениться, препятствий ему в том не чинить! А я, может, хоть сейчас готов…

— Ты-то готов, а она согласиться ли? Посмотри на себя, а потом на нее. Эдакую красоту только если в боярские, а то и царские палаты прилично! А ты кто есть? Куда тебе со свиным рылом в калашный ряд?!

— В общем, так, — подытожил Кистень. — Доставим девку к полковнику, пусть он решает!

На том и порешили, тем более что улица подошла к концу, а арба давно наполнилась конфискованным добром. Только не нести же ее на руках, а то и впрямь от такой красоты башка кругом идет…

— Вот что, Петька, — хитро усмехнувшись, спросил бывший разбойник. — Как располагаешь, есть у этих в доме хмельное?

— Коли надо так найду, — с готовностью кивнул толмач и мигом бросился на поиски. Спустя недолгое время он вернулся, таща на плече целый жбан местного виноградного вина. К тому времени пленница успела очнуться и теперь с наивным любопытством разглядывала своих освободителей.

— Вот девонька, испей. Легше станет. — Участливо произнес своим грубым низким голосом Ванька, набулькав полную чашу темно-красной жидкости, и протянул ее девушке.