Мекленбургский дьявол

— Вы, эфенди, чужеземец в наших краях, — счел необходимым пояснить ему Ахмет. — Крымский хан не просто имеет право на часть добычи своих воинов, но так же может забрать у них любую понравившуюся ему вещь. Обычно это происходит еще на Перекопе, но княжну и вашу подружку доставили по морю из Тамани. Я имел неосторожность купить их, надеясь на большую прибыль. Но пленница оказалась так хороша собой, что слава о ее красоте и дивной грации разнеслась от Кафы, да самой последней кибитки в Буджацкой орде. Узнал об этом и хан, после чего у меня появились его люди.

— Так ее забрали у вас?

— Кысмет[23] — развел руками работорговец.

— И теперь она в Бахчисарае?

— Наверное.

— Но она жива?

— Один Аллах знает!

— Я сейчас его зарежу! — прошипела Нахат, схватившись за рукоять своего маленького кинжала.

— Зачем? — поморщился Попел. — Своей княжне ты этим не поможешь…

— Если бы не такие, как он, никто не похищал бы людей и не продавал в рабство.

— А разве ваш князь не воевал с соседями и не угонял их людей? — презрительно усмехнулся работорговец. — Или, может быть, казаки не захватывают ясырь? А может быть, рабов нет у русского царя, которому вы служите? Разве вы пришли сюда не грабить и убивать? Кто вас звал сюда? Зачем вы пришли в мой дом? Убирайтесь!

Последние слова потерявший обычную осторожность старик почти выкрикнул в лицо своим гостям, яростно потрясая руками и брызгая слюной.

— Замолчи, грязная крыса! — не выдержала Нахат. — Не смей сравнивать благородных воинов с тобой, питающимся объедками с их стола. Я дочь благородного уорка, и ты даже не имеешь права сидеть в моем присутствии. На колени!

— Тише-тише, — попытался урезонить ее Вацлав. — Пошли отсюда, нам нечего больше тут делать…

— Нет, уж погодите, — раздался от порога хриплый голос, от которого все вздрогнули.

В комнату зашел уже знакомый им Михаил Рожков, а вместе с ним еще несколько человек, по виду тоже бывших пленников.

— Где вы пропадали столько времени? — удивился его появлению Попел. — Я слышал, что государь неоднократно справлялся о вас, но никто не мог ему сообщить хоть что-то положительное.

— Сына искал, — выдохнул тот. — Три дня не ел, не пил, глаз не сомкнул. Всех работорговцев обошел, все их укрытки обыскал…

— Ты, кажется, был управляющим в одном из поместий клана Ширин? — прищурил глаза Ахмет.

— Верно, — кивнул тот.

— И что же тебе надо?

— У меня отняли сына. Я хочу вернуть его назад.

— Убирайся, у меня никого нет!

— Я с тебя кожу с живого сдеру! — посулил измученный разлукой с сыном отец. — Хватайте его ребята!

Пришедшие с Рожковом товарищи недолго думая схватили работорговца и принялись сдирать с него халат.

— Ты с ума сошел, сын иблиса! — завопил старик. — Говорю же тебе, нет у меня больше рабов. Все ушли! Я разорен!

— В самом деле, господин Рожков, — вступился за купца Попел. — Государь обещал защиту мирным жителям. Вы не можете нарушить его слово!

— Уйди, лекарь!

— Я уйду, но вернусь с солдатами. Это мой долг!

— Ладно, — сдался Михаил. — Пусть покажет все свои клети. Пока сам не посмотрю, не поверю!

— Это разумное требование, — согласился с ним Вацлав, и обратился к купцу. — Покажите этим людям все, что они требуют. Это в ваших же интересах!

— Хорошо, — кряхтя, согласился Ахмет. — Смотрите, мне нечего скрывать.

Рожков и пришедшие с ним люди бросились в дом, оставив работорговца на попечение чеха и его подружки, и буквально перевернули все верх дном. Заглянули в каждый уголок от крыши, да погреба. Осмотрели все сундуки и кладовки и даже проверили котлы на кухне, но тщетно. В конце концов, убитый горем отец схватил топор и принялся крушить все вокруг, вымещая свое бессилие и зовя сына, — «Коля! Николенька! Сыночек! Где ты? Отзовись!», дойдя до полного изнеможения, он остановился и отбросил в сторону оружие.

— Все зря, все зря, — простонал несчастный отец, сжав голову руками.

— Пошли что ли? — спросил кто-то из его товарищей.

— Тише, — внезапно подала голос Нахат. — Я что-то услышала!

Все буквально замерли, и через несколько секунд уже не одной черкешенке показалось, что откуда-то из-под земли донесся еле различимый шум.

— Говори, откуда? — К Рожкову эта призрачная тень надежды вернула силы. Подскочил к работорговцу и вцепился скрюченными как когти пальцами, тряся турка как тряпичную куклу.

Голова Ахмета болталась на худой шее, редкие желтые зубы обнажились в оскале, но он толи от испуга, толи из упрямства продолжал молчать.

— Остановись, безумный. — Поспешил вмешаться Попел. — Ты же задушишь его. И кто тогда нам поможет?

— Оставь старого шайтана. Кажется я припоминаю! — заявила девушка. — Есть у него еще одна яма для самых строптивых рабов. Я сама в ней сидела!

— О чем ты говоришь? — удивился Попел. — Мы обыскали здесь каждый дюйм.

— Постой! — перебила его черкешенка. — Меня упрятали туда ночью, было темно, но кое-что я все же запомнила.

— Покажите нам это место! — приказал работорговцу чех. — Не заставляйте нас терять время.

— Она сошла с ума! Нет у меня никакой ямы! — еле смог пробормотать придушенный купец и отвернулся.