Мексиканские страсти

Человек? — задумалась Варвара и, глотнув еще немного коньяка, откровенно призналась: — Проходимец он обычный. Вот и весь сказ. Из молодых, да ранний. Я уже, считай, полвека прожила, а до таких мерзостей, что в голове у Эдика вертелись, никогда не опускалась. А он по сравнению со мной мальчишка, а уж мысли у него были…

И она махнула полной рукой, словно показывая, что даже говорить о таких вещах не хочет.

— И еще самомнение у него выше крыши, — произнесла она. — Вечно выпендривался. Только от него и слышала: да я еще всем покажу… да обо мне весь мир заговорит!

Помолчав и вроде бы собравшись с мыслями, продолжила:

— Оно бы и ладно, в молодости здоровое тщеславие только полезно. Мне вот оно только помогло из папашиного навоза выбраться. Только Эдик, он ведь ничего делать для того, чтобы мир о нем узнал, не хотел. Сколько раз я его учиться устраивала. Доказывала, убеждала, что без образования грош ему цена в базарный день.

— А он что?

— Так говорю же, проходимец он, — повторила женщина. — Порченый парень, как у нас говорили. Денежки у меня брал и прогуливал. Полгода так меня доил. А я целыми днями по фирме крутилась. Думала, нет парня дома, и ладно. Учится. Как же! Хорошо, додумалась позвонить в институт. А меня там и огорошили. Нет у нас такого студента, говорят.

— И вы Эдика выгнали?

— Если бы, — хмыкнула женщина. — Куда же его выгонишь, коли я его в это время уже к себе прописала? Жить-то ему негде было. Прописки нет. А у меня квартира с обременением куплена. Народу в ней прописано бог весть сколько.

— Как же так неосторожно? — вырвалось у Киры.

— Так-то оно так, но уж больно дешево мне эта хата досталась. Так я, когда Эдика прописывала, и прикинула, одним человеком больше или меньше, роли уже не играет.

— Так вы только из-за прописки его не выгнали?

— Да нет, — с некоторой заминкой отозвалась женщина. — Любила я его, мерзавца. Во второй раз сама деньги за его обучение отнесла. Ну, думаю, теперь не отвертится. Допекла ты, говорит, меня своими поучениями. Знать тебя больше не хочу. Тоска с тобой. Так и ушел. Я уж думала, и не услышу о нем никогда. А вон вы тут объявились.

— А давно он исчез?

— Да уж несколько месяцев точно, — ответила Варвара. — Сначала-то звонил, а потом и вовсе пропал. Я сразу решила, небось другую богатую дуру нашел. Побогаче меня, вот ее и доит. И то сказать, рожа у парня больно уж смазливая. Красавчик, одно слово. Блондин, косая сажень в плечах и глаза, словно озеро лесное, прозрачные.

И женщина мечтательно уставилась вдаль. Должно быть, туда, где ее Эдик еще не показал себя во всей своей красе. И они только познакомились, и ей еще верилось, что и в ее жизни встретилась вот такая запоздалая любовь.

Но подруг ее слова насторожили. Глаза — озера? Волосы, положим, можно перекрасить… Но уж косая сажень в плечах — это точно не про их тщедушного Эдика.

— Скажите, — помедлив, спросила Кира, — а у вас не сохранилось фотографии вашего Эдика?

— Почему же? — удивилась женщина. — Храню. Бывает, вечерком посмотрю, и так на душе тепло сделается. Все же мы с ним больше четырех лет вместе прожили. Сначала на другой квартирке, потом тут. Иные муж с женой меньше живут. А фотографии?.. Сейчас принесу.

Обратно она вернулась довольно быстро. Должно быть, точно знала, где их взять.

— Вон он, — произнесла она, кладя перед подругами явно студийные фотографии красавчика-блондина.

Конечно же, это не их Эдик!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Не этот человек под его именем в больнице лежит, — покачала головой Кира. — И не его сегодня ранили. Хотя документы у того молодого человека были на имя Эдмонда Закрутко. Но это все равно не он. Ошибка вышла. Извините.

И она уже поднялась, чтобы идти прочь. Но Варвара остановила подруг:

— Постойте! Мне кажется, я знаю, в чем дело.

— И в чем? — остановилась Кира.

— Понимаете, — торопливо заговорила Варвара, — где-то перед самым нашим разрывом, перед тем, как ему исчезнуть, мне пришлось восстанавливать документы Эдика. Ну, буквально все. Паспорт, водительские права, страховой полис, еще какие-то бумаги. Он мне тогда сказал, что у него их украли. Только, сдается мне, что он их вполне продать мог.

— Вы это серьезно? — удивилась Кира.

— Вполне, — кивнула Варвара, — мой Эдик — тот еще жук. Своего никогда не упустит. Документы у него всегда в нагрудном кармане лежали. А напиваться — он никогда не напивался. Такой здоровый чертяка, никакой хмель его не брал!

Подруги переглянулись. Коли так, то им следовало поискать настоящего Эдика и расспросить хорошенько, кому и зачем он уступил свои документы. Но на этот вопрос Варвара только руками развела.

— Понятия не имею, где он, — грустно сказала она.

И хозяйка, разволновавшись, шлепнула себя по необъятной груди, показывая всю меру своей печали. Девушкам даже стало жаль эту добрую тетку. Пригрела мерзавца, полюбила его, а он исчез — ищи ветра в поле.

— Может быть, он уехал? — предположила добрая Леся.