Мексиканский завтрак для русских моряков

— А вот и ножик… импровизированный, — пробормотал десантник.

Он мог с легкостью метнуть его, если бы стоял, но приходилось лежать, невольно будучи ограниченным в движениях. И кусок металла мог спасти жизнь только в ближнем бою. Для этого своего соперника необходимо было подпустить достаточно близко.

Локис вдруг вспомнил инструктора Журавлева, когда-то объяснявшего им, еще зеленым бойцам, как из подручных средств можно изготовить холодное оружие, способное спасти жизнь, если враг вооружен и находится на расстоянии вытянутой руки…

* * *

В поисках противника Абуиси, осторожно переступая через бетонные куски здания, шел по направлению к поваленному дереву. Заметив беспомощного Локиса, придавленного к земле, он остановился. Кривая усмешка, появившаяся на лице, отразила торжество Омара. На его стороне появилось сильное преимущество.

— Кто тебя послал? Ты русский? На еврея не похож, — поднимая обломок бетона, спросил хамасовец. — Можешь молчать, ты все равно сейчас сдохнешь, как собака. Стольких моих бойцов порешил!

— Я не русский, — произнес по-английски решивший поиграть Локис.

Боевик остановился. Язык, на котором разговаривал собеседник, Омар более-менее знал, поскольку ему приходилось общаться с американцами.

— Я американец, — добавил Локис, — и у меня богатые родственники, которые заплатят тебе много денег за меня.

Слово «деньги» всегда производило магическое действие на Омара, но сейчас желание убить этого человека превышало все остальное.

— Врешь! Ты русский! — выкрикнул Абуиси, медленно продолжая свое движение по направлению к Локису. — Но прежде чем тебя убить, я вырежу тебе язык, чтоб ты знал, что мне врать не стоит!

То, чего так добивался сержант, было достигнуто. Он только и ожидал, чтобы противник подошел как можно ближе. Торопиться Омару было некуда, он нес тяжелый обломок с намерением «повеселиться» как следует. Он не спеша приближался к Локису.

«Язык хочешь отрезать, — глядя на нож, висевший на боку противника, подумал Владимир. — Ну что ж, подходи ближе!»

— Стой! Руки вверх! — послышался крик по-арабски.

Омар, так и не успев донести камень, выпустил его из рук. Тот, упав, поднял облачко пыли. Бородач повернулся. В отдалении стоял Хамид с автоматом в руках. Лицо ребенка было серьезно. По следам грязи на щеках и лбу можно было понять, что он плакал, вытирая слезы руками, размазывая их вместе с пылью, витавшей в воздухе.

Увидев вертолеты, Хамид отбежал от роддома подальше и, упав на живот, пополз, спрятавшись под скамейкой. Она защитила мальчика от крупных осколков взорвавшегося здания. Те упали на нее и остались лежать сверху. Выбравшись из-под скамейки, мальчишка увидел все, что произошло, а затем увидел лежавший среди обломков здания автомат, потерянный Омаром.

«Я убью его!» — решил Хамид, взяв в руки оружие. Держа автомат, мальчуган почувствовал себя совсем взрослым. Его палец лег на спусковой крючок.

— Слушай, положи оружие, — примирительно, пытаясь улыбнуться, произнес Абуиси, направляясь к мальчишке. — Кто же это тебя учил стрелять в единоверцев, а тем более в старших? — говорил он, с каждым словом подходя все ближе и ближе.

— Ты убил моего отца, мою мать, брата! — обвинял его ребенок, мотнув головой на разрушенный роддом и не сводя ствола автомата с приближающейся фигуры Омара.

— Это евреи их убили, а не я! — оправдывался Абуиси. — Ты же сам видел, они с вертолетов, ракетами… В чем же моя вина? Я всего лишь хотел помочь нашему народу. Я делаю то, что должен делать любой человек, называющий себя палестинцем. Ведь если не мы, то кто заставит евреев уважать нас? Ты ведь хочешь учиться в школе, хочешь, чтобы у тебя были игрушки? Так ведь? — подойдя еще на несколько шагов, рассуждал Омар.

Пацан немного расслабился, чуть опустив ствол автомата. Но вдруг, словно что-то вспомнив, опять поднял его, целясь в фигуру хамасовца.

— Но ведь ты убил моего отца и сбросил его с крыши! — привел последний аргумент мальчик.

— И это не я сделал, он сам упал оттуда, разве ты не видел — мой человек кинулся ему помогать и, не удержавшись, упал следом! — безбожно врал Абуиси, глядя Хамиду в глаза. — Я никому не сделал плохо и тебе не причиню никакого вреда.

Локис, не понимая, о чем они говорят, наблюдал за происходящим. Впрочем, особого выбора у него не было. Пользуясь передышкой, он срезал несколько тонких прутиков и перемотал кусок металла, сделав ему ручку.

— Так-то лучше, — произнес сержант, довольный тем, как импровизированный нож лежал в руке.

— Послушай, мы с тобой мусульмане, мы не должны убивать друг друга! Так в Коране записано. Твой отец учил тебя Корану? — продолжал обрабатывать ребенка Омар, чтобы отвлечь его и приблизиться еще на чуть-чуть.

— Да! — сказал Хамид, но уже не так уверенно и бойко. — Но зачем ты хочешь убить этого человека?

— Он очень плохой, он приехал из другой страны и, как и евреи, хочет прогнать нас с нашей земли. Он помогает сионистам, а они наши враги.