Мелани Старк (СИ)

   - Это зависит от того, в чем ты провинился, - я сделала еще шаг назад и в сторону, чтобы обойти диван, хотя Том и не пытался приблизиться ко мне. Не зная, что происходит, но уверенная в том что, что-то нехорошее, я хотела быть от него как можно дальше. - Попробуй объясниться с ней. Иногда правда, какой бы она ни была, спасает отношения.

   Том стиснул кулаки, каждым мускулом своего тела выказывая напряжение. Цвет его лица неожиданно начал меняться, а волосы удлинились. Увидев, что я смотрю, он поспешно отвернулся.

   - Менди, думаю, тебе лучше подняться в комнату, где вы с Мелани остановились, - сдавленно прошептал эльф, но мне показалась, будто он кричал.

   Появилось странное желание повиноваться этому голосу, и я послушно сделала шаг в сторону лестницы, когда что-то взбунтовалось во мне, поднимаясь ввысь, словно выходя из тайного уголка моей души. Нет, не хочу в эту дурацкую комнату. Тогда придется проходить мимо Томаса, а я сейчас за все деньги мира этого не сделаю. Я стала пятиться назад, в сторону коридора, вперив взгляд в спину темного эльфа. Выйдя из гостиной, я чуть ли не бегом понеслась к входной двери. Трясущимися руками справившись со щеколдой, я была рада оказаться на улице и, начиная успокаиваться, обошла дом. Усевшись на ступеньки, обняла себя руками за плечи, решительно отказываясь думать о том, что же произошло. Гораздо приятней направлять мысли в другое русло. Итак, Мелани наверняка уже уехала. Тогда, что остается делать мне? В дом я заходить не собираюсь, есть шанс, что темный эльф еще в гостиной. Значит, остается сидеть на этих чертовых ступеньках, пока мои руки и ноги не окоченеют от холода. Ну, почему именно сегодня ночью так холодно, хотя днем стояла невыносимая жара?

   Я сделала глубокий вдох, пытаясь вместе с воздухом выпустить раздражение, внезапно нахлынувшее на меня. Подняв голову вверх, я устремила взгляд на ночное небо, где ярко сияли далекие звезды, когда глаза внезапно стали застилать слезы. За последнюю неделю вся моя жизнь пошла наперекосяк. Во-первых, я безумно соскучилась по родителям, которых не видела уже неизвестно сколько. Во-вторых, Каролина в сложный период жизни просто кинула меня, уехав со спокойной душой за границу. При этих мыслях горло болезненно сжалось, и я отчаянно пыталась не расплакаться. Нет, я не пророню из-за нее ни одной слезинки, даже думать о ней не буду, потому что она совершенно этого не заслуживает! Ко всему выше перечисленному, собственная сестра увезла меня из дома, заставив жить в чужом городе и доме вместе с незнакомой семьей! Так, спокойно, стоит разозлиться, и точно разревусь, а такой красотке слезы не к лицу.

   Всегда мечтая быть особенной, и, наконец, став таковой, я даже представить не могла, что это настолько разрушит привычную для меня жизнь. И зачем я только думала об этом? Зачем влезла в то, в чем совершенно не разбираюсь? Возможно, потому что я малолетняя самовлюбленная дурочка. Ага, точно. Почувствовав острое желание, что-нибудь испортить, я пошарила по карманам розовых шортиков, в которых спала, и достала всегда находившийся при мне семейный снимок. Как только фотография оказалась в моих руках, я принялась рвать ее, но сразу же остановилась, вместо этого всматриваясь в изображенных на ней людей. Хрупкая темноволосая женщина, с короткой стрижкой и лучистыми карими глазами в крапинку - моя мать. Слева, нежно обнимая ее за талию, стоит мой папа, Фрэнк. Он всегда был в хорошей и подтянутой форме, но с годами у него стал появляться еле заметный живот, которого здесь, на снимке, еще нет. И если мама смотрит в кадр, то его взор устремлен на нее, словно она единственная женщина во всем мире. Внизу, у ног матери, сижу я, как две капли воды, похожая на нее, только с более длинными и вьющимися волосами - тогда еще я их не выпрямляла. Рядом со мной сидит моя сестренка, прическу которой составляет пара смешных хвостиков. На ее губах играет яркая и счастливая улыбка, заставлявшая меня улыбаться до сих пор. После смерти нашей бабули, этой улыбки я больше никогда не видела, кроме как на старых фотографиях. Тогда родители строго-настрого запретили Мелани рассказывать мне, какой ужас она пережила, соврав, что бабушка умерла от сердечного приступа, столь часто встречающегося у стариков. Но Мел, не желая оставлять только себе эти душевные терзания, в красках описала мне, как выглядел труп нашей дорогой бабушки, после чего мы вдвоем расплакались и обнялись, сильно стиснув друг друга, словно созданное нами кольцо из сестринских рук могло защитить нас от боли.