Мелания (СИ)

С другой стороны, Филадельфия. Это просто смешно, обычный город, ничего особенного в сравнении с другими городами, он много раз слышал, что это та еще дыра. Если рассуждать здраво, нет ни одной причины для него хотеть туда переехать. Но! Это чертово место, о котором так много говорила Рэнди. А Линда дает ему шанс отправиться туда, если только не окажется, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Это место, о котором Рэнди рассказывала чертову тучу сказок, единственное место, где ее жизнь не была полным отстоем. И Микки понимает, что дело не в каких-то там достоинствах этого города, а скорее в том, что у нее была пара добрых друзей, поэтому там ей было лучше, чем где-либо еще. Рэнди с таким же успехом могла бы рассказывать о каком-нибудь Зажопинске, в тыщу раз хуже их дыры. Мэнди и Микки, зашуганные ребятишки с глупыми детскими мозгами, все равно представляли бы себе это место каким-то оазисом счастья, подозревая, что им туда никогда не попасть. И если Линда говорит, что он мог бы поехать туда – это возможность для него не только вырваться из своей старой жизни, но и переехать в место, о котором он всегда мечтал. Потому что это единственное место, о котором кто-то сказал ему, что оно стоит мечты.

Микки не в состоянии сейчас думать обо всем этом. Он и не думает, а слушает детское лепетание. Он может справиться с ребенком, с производимым ею шумом, ее распорядком дня и простым набором обязанностей по уходу за ней. О более сложных вещах он подумает позже.

***

Микки заканчивает подсчет выручки, закрывает магазин и идет домой. И позже, держа бутылочку для малышки, он думает. Он избегал этого с тех пор, как вышел из магазина, но, черт побери, ему придется.

Он думает о своей тетке, о сумасшедшем совпадении, ведь Линда предлагает ему двинуть именно в тот город, о котором все время рассказывала Рэнди. И хоть он не верит в судьбу или предназначение, или даже в Бога и прочую херню, но он верит, что никто не должен упускать ни единого шанса в жизни, если уж он появился. Он размышляет, почему не хочет уезжать, о своем районе, о том, кто он есть, и о том, сможет ли он выжить в новом месте, где будут новые порядки, к которым придется приспособиться. А потом он думает о настоящей причине своего страха. О призраках прошлого, которые навещают его здесь, и о том, как он всегда хотел, надеялся, мечтал о том, что один конкретный призрак однажды вернется к нему. Если Микки уедет…

Если Микки уедет – он может признаться себе в этом, – он также оставит надежду, что однажды Йен Галлагер вернется домой и упадет прямо в его объятия.

- Что ты об этом думаешь? – спрашивает он девчонку, которая пьет молоко, сидя у него на руках. – Ты хочешь расти здесь?

Она не отвечает, и Микки принимает это как «нет», потому что ребенок уже сейчас кажется ему неглупым, а никто хоть с капелькой мозга не захочет расти в том же месте, что и он.

- Что насчет Йена? – интересуется он, гораздо тише, его голос срывается, он не верит, что действительно произнес это имя вслух. – Стоит нам оставаться здесь, потому что я вроде как надеюсь, что когда-нибудь он вернется и снова захочет быть со мной?

Она смотрит на него, широко открыв глаза, абсолютно не впечатлившись этой картиной.

- Черт, ты права, я не думаю, что это когда-нибудь случится. Мечтать не вредно, да?

Он убирает пустую бутылочку и ждет ответа. Она пускает слюни.

- Да, да, – Микки кидает бутылочку на диван и трет рукой лицо. – Ты хочешь мыться, черт тебя возьми, или нет?

Он знать не знает, откуда ребенок берет правильные ответы. Ему не до этого. Микки все еще пытается научиться формулировать вопросы.

***

Так и получается, что неделю спустя они трогаются в путь. Без шумихи и помпы. Есть только несколько человек, которым Микки должен был сказать, что уезжает. Линда, само собой, но раз она все это устроила, с этим покончено. Его нелегальный источник дохода практически исчез с появлением ребенка, потому что некому было заботиться о ней, пока он будет ездить на разборки. На всякий случай Микки сообщает парочке приятелей, о том, что уезжает из города, но не говорит, куда.

Кроме того, остается Светлана. Она вроде как не расстроена его отъездом, однако берет с него обещание не менять номер сотового, чтобы отправлять ему СМС, если ей придет такая блажь. Микки соглашается; ему нравятся их теперешние отношения. Они не часто общаются, но это неизменно весело, и иногда так хочется, чтобы рядом был кто-то, кто знает всю историю с начала. Настоящего Микки чертового Милковича.

Микки разрешает ей жить в их доме после его отъезда. Игги будет в тюрьме еще полгода, к тому же Микки сомневается, что тот будет против, да и незачем оставлять дом без присмотра на такой долгий срок. Кроме того, он не знает, где она ночует последнее время, и ему будет спокойнее, если у нее будет крыша над головой. Дырявая, протекающая, пережившая неоднократные взрывы при экспериментах с метадоном, но все-таки крыша.