Меланхолия

Где-то по другую сторону стола скрывался маленький столик с двумя мензурами вечноподогретого кофе с кофеином и без. Под раскидистой салфеткой с пожелтевшими кистями притаился второй уровень, уставленным коричневыми стаканчиками, пакетиками и длинными пластиковыми трубочками для перемешивания получившейся бурды. Стаканчики были примечательными - на них обнаруживалось размытое изображение эхограммы чего-то похожего на бобы и надпись, гласящая: "Бей в почки точно - кофеин на твоей стороне!". Руки тряслись, но мне удалось отделить пару емкостей и влить туда традиционный вариант. Пакетики пришлось разрывать зубами, выпуская тонкие белые фонтанчики на услужливо подставленное блюдце. Солнце, несмотря на темные стекла, слепило, кондиционер вгонял в комнату очередную порцию льды, кофе дымилось, но вцепиться в край стаканчика зубами не было никакой возможности - пришлось бы наклоняться, рискуя расплескать устоявшийся в голове аквариум со всеми лупоглазыми карасиками.

Позади стукнула дверь, из-за спины протянулась рука и положила передо мной папку с прицепленной одноразовой ручкой. Прошелестело платье и напротив, на далеко отодвинутом стуле уселась безликая дамочка. Услужливая рука принадлежала Сандре. Очки она тоже сняла и глаза у нее оказались карими. Характерный нос, подбородок, обладающий волей, и копна волос в творческом беспорядке. Перед ней выстроились диктофон, блокнот, металлическая ручка, зажигалка и пачка сигарет "Смерть" с черепом и скрещенными берцовыми костями.

Дамочка-клиентка оказалась примечательной. Длинные белые волосы с завитыми кончиками ниспадали вперед, скрывая лицо. Черные очки прижимали пряди к коже и из-за плотной завесы выглядывал лишь кончик носа и подбородок. Черная водолазка, черная юбка и черные чулки завершались черными туфлями на низком каблуке, скрадывая подробности тела.

- Вы похожи на японское приведение, - сказал я.

Сандра осторожно сжала мою коленку.

- Итак, леди и джентльмены, - профессионально прозвенела она, - наша встреча...

Леди пошевельнулась и Сандра замолчала.

- Вы кто? - странный, манерный голос говорящей куклы.

Сандра помогать не собиралась. Она открыла пачку, выбила пару серебряных фильтров, встала со стула, обошла стол и поднесла пачку к тому месту, где у леди должен был находиться рот. Леди склонилась, мелькнуло что-то лаково красное, вспыхнул огонек.

- Спасибо, Сандра. Так кто вы такой?

Теперь они обе были на одной стороне - блондинка в черном и брюнетка в белом, как перепутанные негативы на зеленоватой стене.

- Я? Я - сумрачный король страны всегда дождливой, бессильный юноша и старец прозорливый, давно презревший лесть советников своих. Моя постель в гербах цветет, как холм могильный, толпа изысканных придворных дам бессильна изобрести такой бесстыдный туалет, чтоб улыбнулся им бесчувственный скелет... Добывший золото, Алхимик мой ни разу не мог исторгнуть прочь проклятую заразу; кровавых римских ванн целительный бальзам, желанный издавна дряхлеющим царям, не может отогреть холодного скелета, где льется медленно струей зеленой Лета.

- Сплин, - покачала головой леди и выдула в колени плотную струю дыма. - Только этого нам не хватало.

Сандра потеребила ее за плечо, подмигнула и вернулась на свое место. Ее теплое колено уперлось в мое. Я поднял стаканчик и отхлебнул. Соседка включила диктофон (вспыхнула розовая лампочка и за сумрачным стеклышком завертелись светлые колечки кассеты), открыла блокнот и написала что-то на первом листке. "Г-жа Р.". Госпожа Р. стряхнула пепел на пол и сказала:

- Мне рекомендовали вас как хорошего специалиста.

В таких случаях принято язвить.

- Кто бы они не были, я имею в виду мои тайные или анонимные рекомендатели, но они ошибались. Я не хороший, я - лучший. Но в очень специфических делах.

- Сейчас именно такое дело.

- Потеряли смысл жизни?

Госпожа Р. сделала глубокую затяжку, отчего столбик пепла с просвечивающими огоньками тлеющей пряности протянулся до золотистого ободка длинного фильтра и невероятным чудом застыл, слегка изогнувшись к далекому полу, прахом еще одного голема тонуса и неудобства. Хотя в ней не чувствовалось вихляющей неестественности, пугливой наглости вторжения в чужие пищевые цепи, когда порой травоядный зверь забирается в сытую чащу сочной травы зубастого логовища. Возможно она не умела даже шутить - легкая расплата за оригинализм. Никаких подводящих нитей не свисало с потолка к хорошо зримому крючку на ее шее, да и сам он выглядел неприветливым и заброшенным. Из нее самой бы получился гениальный крючколов, если бы она не существовала на другой планете.