Меланхолия Драйв

Когда он поднялся на ноги, то поймал на себе нечитаемый взгляд Гриши. Тот был каким-то странным, словно потяжелевшим, потемневшим. Вроде бы и лучики морщинок вокруг глаз собрались от улыбки, но смотрел Костров так… Так будто хотел воплотить все самые грязные Колины фантазии в жизнь.

Тепло в груди вдруг резко обожгло, перехватив дыхание. Коля отвёл взгляд, чувствуя предательскую краску смущения на щеках. Чёрт бы побрал его светлую кожу.

– Кхм, ну что, за работу? – предложил он, не зная, что ещё сказать, чтобы не выдать себя с потрохами.

***

Стёпа с радостным лаем носился по двору.

Его интересовало буквально всё. Любая коряга, досочка, веточка, травинка. Бедняга явно мучился в четырёх стенах. Но винить за это Григу язык не поворачивался. Тот и так явно переживал.

К слову, с его помощью, дело с разбором сарая пошло куда быстрее. Они споро сортировали хлам на две кучи, в первую отправляя то, чему давно было место на свалке, а во вторую – что ещё могло сгодиться.

– Ого, – с удивлением рассмеялся Коля, вытащив на свет божий старого плюшевого медведя. Тот был потрепанным жизнью и без одного глаза. – Моя первая игрушка.

– У тебя всегда была странная тяга к медведям? – подмигнул ему Гриша.

Коля оглядел могучую фигуру Кострова и, сглотнув, ответил:

– Ага.

Он отложил мишку в сторону. Его ещё вполне можно было починить. Понятно, что играть с ним вряд ли уже кто-то соберётся. Но привести игрушку в порядок и оставить как память не мешало.

Забавно, в последние годы Коля легко расставался с вещами, людьми. Илью вообще забыл, будто того и не было. Прошлую машину, на которой попал в незначительную аварию, ремонтировать не стал, продал прямо так за бесценок. Да даже едва приехав сюда, намеревался просто избавиться от старого крыльца.

Но сейчас, проведя совсем немного времени в этом месте, напитавшись его духом и энергией, Коля начинал чувствовать себя другим человеком. А, возможно, и становился им.

Задумавшись, он не посмотрел под ноги, делая шаг в сторону. Лишь в последний момент услышал:

– Осторожно!

А потом, как барышня в том самом бульварном романе, рухнул в объятия Кострова, глупо хлопая глазами.

Глава 11

Пауза затянулась и стала неловкой.

Коле казалось, что он слышит и своё бухающее сердце и Гришино. Точнее, его он просто чувствовал. Потому что аккуратно сложил ладонь прямо на чужую широкую грудь.

Романов сейчас решал в уме сложное уравнение. Как тот кот в меме с прыжком. Главное, также не облажаться. Он складывал в уме все те маленькие моменты, которые отпечатались в памяти. Все взгляды, намёки, полутона в разговоре. То, что удалось узнать Инге. То, что он чувствовал сам. И наконец – вчерашнюю прогулку, которая уж больно напоминала свидание.

Коля замер всем телом, застыл натянутой струной. Вот вроде бы ничего необычного сделать не собирался. Мужиков он всё же целовал и раньше. Но почему-то именно теперь всё было безумно волнительно. На подсознательном уровне он даже ожидал, что сейчас снова залает Полкан, или прибежит Стёпка, или упадёт метеорит.

Но секунды шли за секундами, и ничего не происходило. И тогда Коля решился. Будь что будет. Он уже успел немного узнать Кострова с прошлого такого раза. Убивать точно не станет.

Не давая себе шанса передумать, Коля потянулся вперёд и накрыл тёплые, чуть шершавые губы своими. Что за магия. Ведь не было же там каких-то волшебных нервных окончаний, как в заднице или в члене. Но чёрт возьми, как же это было приятно.

На пробу Романов провёл по нижней губе кончиком языка и осторожно толкнулся в чужой рот. Гриша, казалось, закаменел. На короткое мгновение Коле показалось – сейчас оттолкнёт. Он даже собрался весь, готовясь к этому моменту.

Но это не случилось.

Гриша с громким вздохом ожил, зарылся обеими своими огромными ладонями в Колины волосы и, прижав его к себе крепче, углубил поцелуй.

Целовал он напористо, жадно, совсем не так робко, как пробовал Коля. Так, будто долго сдерживался. Чёрт, похоже, так оно и было. Это только Романов, дурак, ходил, круги наматывал. Ох, идиот.

Впрочем, что уж теперь.

Теперь-то точно плевать на то, что было «до».

Коля млел от властного, горячего поцелуя, от чужого языка, хозяйничающего у него во рту, от сильных рук, ласкающих его голову, приятно тянущих за волосы. От самого факта происходящего.

– Коля, – шептал Гриша между жаркими поцелуями, – Коленька.