Меланхолия гения. Ларс фон Триер. Жизнь, фильмы, фобии

– Мы просто сидели и слушали аплодисменты, которые не смолкали двадцать минут, – говорит Бенте Триер. – Я плакала, потому что это было так ошеломляюще. И одновременно так несправедливо. Я часто испытываю это чувство: несправедливо, что Ларс не может насладиться своим успехом. Однако тем конкретным успехом он насладился сполна. Зрители все хлопали и хлопали, не переставая.

Фонтриерское гостеприимство – выходные в гостях у режиссера

Анальная поездка в горы Гарц

Когда спустя пару дней после нашей последней встречи я снова прихожу в кабинет Триера в Киногородке, режиссер снял новый фильм и возится с результатом за компьютером. Его взъерошенная голова исчезла где-то в глубине письменного стола, где он вставляет диск в дисковод, но голос все равно ни с чьим не спутаешь.

– У меня здесь есть несколько дел сегодня, – сообщает он.

Ему нужно пообедать, просмотреть фильмы с кандидатами на роли в «Меланхолии» и искупаться в проруби в костюме Адама.

– Но я просто возьму тебя с собой, – раздается его голос из-за стола. – Всюду, кроме купания, тут женская часть коллектива настояла на твоем отсутствии.

– Ты не объяснил им, что я буду смотреть на них как врач?

– Именно этого они и боятся, – отвечает он и поднимает голову из настольного хаоса. – Хочешь посмотреть, что я сделал для Кристиана Клемпа?

Кристиан – это двоюродный брат его жены, окулист и один из немногих настоящих друзей Ларса фон Триера. Дружбу, как известно, не купишь деньгами, зато можно постараться в выборе подарков. Кристиан – это личная триеровская служба спасения, именно ему режиссер звонит каждый раз, когда нащупал где-то на себе новую форму рака, после чего Кристиан спокойно и со всем тем авторитетом, который положен окулисту с очень узкой специализацией, уговорами возвращает его обратно в убежище обычного патологического страха. Сегодня Кристиану исполняется сорок лет, и режиссер думает только об одном: о подарке.

Кристиан обожает одну юмористическую радиопередачу, объясняет мне Триер, пока включается компьютер. Режиссер договорился с ее ведущими, что они придут к нему в офис и запишут «маленький сюрприз для Кристиана» – в обмен на то, что сам Триер «наплюет на все свои принципы» и поучаствует в их передаче. Наконец на экране монитора появляются два комика, развалившиеся каждый в своем конце дивана, откуда они лениво и жеманно беседуют о кузене Кристиане тонкими, немного утрированными буржуазными голосами, с легким призвуком алкоголической поверхностности.

– Отличный парень. Нет, правда, я думаю, что Кристиан отличный парень. И красавчик, правда? – начинает один из них, и сам же добавляет: – И еще он человек, который не боится… эээ… птиц, или как это говорят?

За кадром слышится голос Триера:

– Кристиан женат на Сидсель.

– Ну конечно, Сиссе, как мы ее называем, – хватается один из комиков за подсказку. – Она прекрааасная. Эй, Сиссе, ты там? Ты невероятная, Сиссе.

Триер бросает им новую приманку:

– Еще дети.

– Сколько? А-а… двое. Сиссе ничего о них не рассказывала.

– Да уж, – вступает второй комик. – У тебя тоже когда-то был сын.

Это заявление явно является для второго сюрпризом.

– Да ты что? У меня? Я ничего такого не помню. Да и черт с ним, какая разница. Когда-то у нас были какие-то дети, не знаю, я все забыл.

Режиссер поворачивает голову.

– Правда же смешно? – тихо спрашивает он.

* * *

После обеда меня усаживают на диван в холле «Центропы», пока гений купается голышом в ледяной воде с женской частью коллектива.

– Конечно, ТЕБЕ, значит, можно! – жалуюсь я, когда он возвращается назад, гораздо более проснувшимся, чем раньше, хоть и со съежившейся на полразмера кожей. – Хочешь сказать, что ТЫ смотришь на них как врач?

– Да ты с ума сошел! – смеется он. – Смотреть на них грязнее, чем я, невозможно.

Мы нажимаем на кнопку в автомате и ждем свой кофе.

– Во Франции, я помню, так здорово было пить из таких специальных чаш, – говорит режиссер, обнимая обеими руками кружку.

И тут я приступаю к своей маленькой миссии и рассказываю Триеру, что начал пить порошковый зеленый чай. Из чаш.

– И как? – интересуется Триер. – Вкусно?

– Примерно как болотная вода.

– Это такой, который размешивают помазком для бритья?

– Ну вроде того. Но он предотвращает все на свете. Особенно рак.

– Тогда я должен был бы только тем и заниматься, что пить зеленый чай.

– Особенно рак простаты.

– Да ты что! Ну ладно, ты меня убедил.

И это, как оказывается чуть позже, не только блеф.