Меланхолия гения. Ларс фон Триер. Жизнь, фильмы, фобии

– Да, почему нет – он поднимает темы, которые близки молодым, со стриндберговским разделением полов. Так что я рад, что есть люди, которым фильм понравился. Просто некоторые его качества мне самому сложно рассмотреть. Он так и не получил, например, той чистоты, к которой я так стремился. Но вообще-то я не видел его со времен того Каннского фестиваля, да и надо признать, что я вообще как-то остыл ко всем оценкам, потому что считаю теперь, что мир должен радоваться всему, с чем бы я ни выступил, – улыбается он. – То есть я думаю: вот, на это миру интересно было бы взглянуть, каким бы дерьмом это на самом деле ни было. Да, и вообще я считаю, что «Антихрист» отсылает к самому первому моему фильму, «Садовнику, выращивающему орхидеи», в том, что касается мужской и женской составляющей.

Однако всего этого не скажешь, сидя на пресс-конференции в Каннах, когда английский журналист поднимается с места и требует, чтобы Триер оправдал само существование этого фильма. На пресс-конференции остается только сидеть «адски уязвленным», как вспоминает Триер, за своим столом. И отвечать – в случае, если ты Ларс фон Триер, – что ты не считаешь, что должен что бы то ни было оправдывать. «Вы все мои гости, – сказал тогда Триер. – Именно так, а не наоборот». И добавил, когда снова нащупал нить, что он, кстати, лучший режиссер в мире.

– Меня настолько спровоцировало, когда меня попросили… justify yourself, потому что я считал, что это я пришел показать сделанное мной кому-то, кто должен был просто посмотреть и оценить. Скорее это я мог бы потребовать justify yourself, – говорит Ларс фон Триер.

– Снимая «Антихриста», ты стоял на самом дне. Где ты сейчас по сравнению с этим?

– Сейчас я возвышаюсь над дном на два с половиной миллиметра, – отвечает он и добавляет с улыбкой: – Никогда не верь первому встречному терапевту.

Женоненавистничество

«Прогнило что-то в датском королевстве», – написали две шведские писательницы-феминистки Мария Свеланд и Катарина Веннстам летом 2009 года в газете „Дагенс Нюхетер“. – И не исключено, что в первую очередь прогнили фильмы хваленого датского режиссера Ларса фон Триера».

Выход на экраны «Антихриста» и изображение женщин в нем заставило феминисток – сначала в Дании, а потом и в целом ряде других стран – еще раз пройтись по режиссеру и его восприятию женщин. Однако именно в Швеции дебаты достигли апогея, если измерять в децибелах, и начались с того, что две писательницы назвали Триера «жалким и больным женоненавистником», который, со свойственными ему средневековыми взглядами, описывает сексуальность и независимость главной героини как зло, дает ей себя кастрировать, а ее мужу – сжечь ее на костре, как ведьму.

В Дании дебаты открыла Элизабет Меллер Йенсен, директор Центра информации о гендере, равноправии и этнической принадлежности. Она не называла режиссера женоненавистником или ненормальным, но написала статью, в которой описывала фильм как «культурный сексуальный харрасмент в общественном пространстве», и констатировала, что ребенка в «Антихристе» убивает похоть его матери. И что Триер, последовательно позволяя матери надевать ребенку ботинки не на ту ногу и тем самым повредив ему ногу, формирует его по образу и подобию дьявола – или «хромого черта», как его еще называют. Автор заключает, что Триер изображает женщину не просто как невнимательную мать, а как олицетворение зла: за своей похотью и оргазмами она теряет восприятие ребенка и по большому счету является ведьмой.

Тем не менее многие как в Дании, так и за ее пределами защищали Триера. Некоторые даже называли его феминистом. Защитники утверждали, что женщины в фильмах Триера всегда выступали носителями чувств и подсознательного и что они выражают и его собственные чувства, а также чувства и подсознание других мужчин. Однако споры на эту тему сопровождали Триера еще со времен фильма «Рассекая волны», и пока не похоже, что они собираются утихнуть.

В ранних фильмах Триера женщины выступали коварными соблазнительницами, увлекавшими мужчин-идеалистов в аморальную пропасть. В «Рассекая волны» небесные колокола извещали о том, что Бесс, которая пожертвовала собой ради больного мужа, раздвигая ноги перед незнакомцами, и есть дитя Божье. В «Догвилле» женщина-идеалист снова выступила в роли жертвы, когда самоотверженная Грейс оказалась в лапах жителей «Догвилля». В «Антихристе» женская страсть изображена воплощением зла.

Но, с другой стороны, главными подлецами в триеровских фильмах обычно выступают мужчины. Полицейский из «Танцующей в темноте», который крадет у Сельмы деньги, предназначавшиеся на операцию сыну. Самодовольный лицемер Том из «Догвилля», который проповедует Грейс мораль и добродетель, но сам ее предает. Аналитически настроенный муж из «Антихриста», который бесчувственно пытается вылечить жену от скорби бесполезными психотерапевтическими уловками.

* * *