Мельин и другие места

…Черные остроконечные шпили башен врезались в затянутое облаками свинцово-серое небо. Высокие стены, сложенные из темного камня, тяжелые ворота… Крепость, угадать возраст которой не было возможности, — словно вечно возвышалась она на студеном холме и простоит еще столько же, — со всех сторон окружал мрачный лес. Ветви деревьев переплелись в причудливый узор…

Это может оказаться… интересным…

Человек, стоящий у ворот, медленно закрыл глаза. Сейчас лицо его казалось совершенно спокойным.

А Владычица Галадриэль сама обрушила стены Черной Крепости… — вдруг вспомнил он.

«Почему стены и башни Дол-Гулдура, которые кажутся нерушимей прежнего, снова возвышаются на Колдовском Холме? Тьму нельзя истребить. Это не под силу ни одному народу Средиземья. Наверное, это могли сделать только хранители Арды… и ее создатель. Но они никогда не предпринимали по своей воле попыток истребить корень всех бед Эндорэ. И вместе с тем — не давали людям возможности идти своей дорогой!»

Знакомая ожесточенность обожгла душу.

«Смерть — проклятье рода человеческого… А для кого-то она — избавление. Так считают Перворожденные — избавление от тяжких оков Арды!»

Я помню… — внезапно услышал он холодный бесстрастный голос.

Смерть — проклятье рода человеческого, говоришь ты?..

«Я помню?..»

Он непроизвольно оглянулся. Конечно, он был один. В тишине. Перед воротами Черной Крепости.

Но — услышал снова. Теперь это был странный диалог:

— Говорят, что людей ждет своя, никому не известная участь за Чертой, и смерть — это не проклятье, а Дар…

— Нет… не может быть! Если бы это было так…

— Если бы это было так?..

— Люди… Смертные… они не боялись бы умирать! А ведь даже самых смелых охватывает страх перед гибелью… Какой же это Дар?

— Кто знает…

И, после недолгой паузы:

Рано или поздно все убеждаются: смерть — не что иное, как проклятье!

Ты на верном пути…

Человек резко вскинул голову. Теперь он смотрел на черную башню.

«Я не считаю справедливым путь, навязанный людям Высшими! Но кто в силах изменить предначертанное?»

Не надо искать смерти… Но не надо испытывать и страха перед ней… — в этих словах ему послышалась неуловимая насмешка. — А для Бессмертных уход за Черту особенно тяжел…

Впереди — вечность…

«Вечность. Роковое слово… Она всегда желанна, но недостижима — для тех, у кого ее нет!»

И всегда слишком длинна для тех, кто имеет ее в своем распоряжении… Остальные Бессмертных либо боятся — зачастую скрывая страх под маской уважения — либо ненавидят. Уделом Бессмертного станет одиночество…

«Одиночество — это свобода!»

Нет, это не свобода… Иногда одиночество угнетает. Именно в такой момент становится желанна смерть — та, что названа Даром. Этот дар, почитаемый проклятьем, для Перворожденных недостижим. Вот она — цена вечности… А у людей — своя судьба. Ее не изменить…

«Все можно изменить! Да, людям не даровано бессмертие — однако некоторым дано было подобие вечной жизни…»

Ты говоришь о Девятерых… Улаири… Но их существование не было — жизнью… И для них цена вечности оказалась еще выше…

Тьму нельзя истребить, сказал ты — и был прав. Главное, чего всегда жаждали люди, после чего все отходило на второй план — бессмертие… И они получили то, чего так страстно желали. Силу. Власть. И — вечность… Но какой ценой!

Нет момента более горького, чем тот, когда враги становятся тебе друзьями, — ибо народ твой давно отвернулся от тебя и проклял твое имя…

Свет не может дать бессмертия — только Тьма.