Мелхиседек. Книга I. Мир

А для любого автора есть только один способ выразить свою идею в творческом акте — подчинить всю композицию творения этой самой идее. Если Сотворение было целенаправленным творчеством, то весь срезультированный этим творчеством порядок вещей должен подчиняться какой-то идее. Если мы определим главную идею физического мира и обоснуем это целесообразностью его композиции, то сможем твердо говорить о Творческом Замысле Бога в сотворении Вселенной. А если нет, то это сделает кто-то другой. Главное, что это в принципе возможно — определить, на какую главную идею работает композиция физического мира. Если, конечно, все собралось в кучу не случайно, а было сконструировано.

Разделив, таким образом, путь решения проблемы на две составные части — на определение вероятности случая, с одной стороны, и на поиск замысла композиции, с другой, — мы не сможем рассматривать эти части отдельно, поскольку, рассматривая вероятность случая, мы примеряем ее именно к данной композиции, смысл которой мы можем осознать только через основательно-детальное ее изучение. Но мы не можем и объединить эти два варианта в одну исследуемую группу, поскольку они взаимоисключают друг друга — замысел не может реализовываться случайными механизмами, а случайность по сути — это и есть само отсутствие замысла. Поэтому придется выбрать нечто среднее и начать рассуждения несколько отвлеченным путем.

Прежде всего, как представляется, следует задать самим себе вопрос: а почему вообще существует конкретно то, что существует вокруг нас, а не существует просто вселенский беспорядок случайных материальных композиций в виде хаоса взаимодействий, больше похожих на бессмысленные столкновения объектов и явлений, чем на законченный и совершенный вид Вселенной? Почему все вокруг сложилось именно во что-то, что можно стабильно и неоднократно увидеть, потрогать, почувствовать, просчитать закономерно наперед, статистически спрогнозировать и научно предвидеть перспективы изменения и развития? Почему во всем можно увидеть закономерность и постоянство проявлений? Так ли уж это естественно, что атомы сложены в вещества, молекулы собраны в объекты, а стихийные силы — в направленные явления? Мы привыкли, что ЭТО ТАК. Но разве сложность этих очень строго упорядоченных состояний естественнее состояния их свободного хаоса? Само движение молекул внутри тела беспорядочно и хаотично. Что заставляет при этом отдельные объекты (молекулы) с таким диким нравом объединяться в строго упорядоченный материальный объект? Почему вообще существуют объекты? Разве не понятнее должно было быть нам, если бы все молекулы просто носились в пространстве, сталкиваясь и отталкиваясь, не выполняя никакой формообразующей работы? Естественно, что предположить именно такой вариант мира гораздо проще, чем его нынешний вид, расставленный по полочкам в каждой своей части. Неужели весь этот набор с неумолимой закономерностью неизменности вариантов действующих взаимоотношений образовался сам собой? Неужели молекулы сварливо досталкивались между собой до такой степени, что случайно образовали своими случайными связями и союзами камень, дерево, Солнце, планеты, расположили их по орбитам, образовали атмосферу Земли, создали человека, зверя, птицу и т. д.?

Неужели все участники материальных взаимодействий просто подписали некое тайное от нас соглашение, согласно которому они подчиняются одним и тем же законам физического мира в неизменном и непреложном виде? Хотя если предположить наличие такого пакта между частицами и макрообъектами природы, то и тогда не приходится говорить ни о какой случайности, ибо содержание такого взаимного договора обязанностей как раз и было бы направлено на то, чтобы больше не было случайностей, а все происходило бы по букве взаимоустраивающего всех закона.

Какова вероятность того, что мир принял нынешний вид случайно, и, соответственно, того, что все это было не случайно?

Такая вероятность просчитана. Математики проявили любопытство и пришли к тому, что вероятность случайности для образовании нашей Вселенной и условий нашей жизни в ней составляет по их расчетам 10-130. Много это или мало для вероятности случая? Для вероятности не только случая, но и вообще для вероятности любого рода вероятности это очень мало, просто невероятно мало для вероятного появления самого невероятного шанса для любой самой невероятной вероятности. Такая степень вероятности в несколько порядков (!!!) превышает тот порог, за которым математическая вероятность какого-либо предполагаемого события отбрасывается как совершенно невозможная. Если при теоретическом моделировании какого-либо физического процесса просчитывается прогноз некоего события со степенью возможной его реализации 10-50, то данное событие с чистой совестью экспериментаторами не рассматривается как реально неосуществимое. То есть можно сказать, что вероятность 10-130 – это вероятность, равная «0». Это будет правильнее.