Мелкие буржуа

Эта неистовая вспышка была потушена Серизе. Он свирепо взглянул на торговку рыбой и прошипел «Тс-с!» с таким видом, с каким это делают заговорщики.

— Ну, ладно, ступайте и взгляните, что там произошло, а потом возвращайтесь сюда, — сказал Серизе, подталкивая посетительницу к двери и что-то шепча ей на ухо.

— Итак, любезный друг, — обратился Теодоз к Серизе, — ты получил свои деньги?

— Да, мы измерили силу наших когтей, — отвечал Серизе, — они оказались одинаково длинными, прочными и острыми... Что ж дальше?

— Должен ли я сказать Дютоку, что ты получил вчера от меня двадцать семь тысяч?

— О нет, мой милый, ни слова ему!.. Если ты, конечно, меня любишь! — воскликнул Серизе.

— Послушай, — продолжал Теодоз. — Я хочу раз и навсегда понять, чего ты от меня добиваешься, я твердо решил больше ни одного дня не оставаться на раскаленных угольях, хотя вам это и доставляет удовольствие. Можешь сколько угодно водить за нос Дютока, мне это в высшей степени безразлично, но я хочу столковаться с тобой... Ты, должно быть, накопил, давая деньги в рост, не меньше десяти тысяч франков, вместе с полученными от меня двадцатью семью тысячами это составляет целое состояние, отныне ты можешь сделаться порядочным человеком. Серизе, если ты оставишь меня в покое, если ты не станешь мешать мне жениться на мадемуазель Кольвиль, я еще буду королевским адвокатом в Париже, а тебе не мешает заручиться поддержкой в судейских кругах.

— Вот мои условия, обсуждать я их не намерен: либо принимай, либо отказывайся. Ты поможешь мне сделаться главным квартиронанимателем в новом доме Тюилье сроком на восемнадцать лет, а я верну тебе один из не оплаченных еще тобою векселей. Больше я не буду становиться на твоем пути, ты сам уладишь с Дютоком вопрос об остальных четырех векселях... Если уж ты одержал верх надо мною, то легко справишься и с Дютоком...

— Я согласен, если ты готов вносить арендную плату в размере сорока восьми тысяч франков в год, причем за последний год тебе придется внести ее авансом, срок аренды начинается с октября...

— Идет, но только я заплачу сорок три тысячи, за пять тысяч пойдет твой вексель. Я видел дом, я его хорошенько осмотрел, он мне подходит.

— Еще одно условие, — прибавил Теодоз, — ты поможешь мне в борьбе с Дютоком.

— Нет, — отрезал Серизе, — ты и без того задашь ему жару, а если и я еще начну его шпиговать, то бедняга выпустит весь сок. Надо быть разумным. Несчастный не знает, откуда взять пятнадцать тысяч франков, которые он еще не внес в уплату за должность, теперь тебе это известно, и ты сможешь выкупить за пятнадцать тысяч свои векселя.

— Ну, хорошо, через две недели ты подпишешь арендный договор...

— Даю тебе время только до понедельника! Во вторник вексель на пять тысяч франков будет опротестован, если в понедельник ты не заплатишь мне деньги и Тюилье не подпишет со мною контракт.

— Ладно, пусть в понедельник! — сказал Теодоз. — Но теперь мы по крайней мере друзья?

— Мы станем ими в понедельник, — проворчал Серизе.

— В понедельник так в понедельник! Но ты хотя бы угостишь меня обедом? — усмехнулся Теодоз.

— После подписания договора я повезу тебя в «Роше де Канкаль». Там будет и Дюток. Мы вместе посмеемся... Давно уже я не смеялся.

Теодоз и Серизе пожали друг другу руки и в один голос воскликнули:

— До скорого свидания!

У Серизе были свои причины быстро сменить гнев на милость. Ему пришлось признать правоту Дероша, утверждавшего, что «злость не способствует успеху в делах». Убедившись на собственном опыте в справедливости этих слов, ростовщик хладнокровно решил извлечь пользу из создавшегося положения и, как он выражался, выпустить кровь из коварного провансальца.

— Вы должны взять реванш, — заметил ему Дерош, — а ведь малый у вас в руках... Попробуйте-ка вытянуть из него все, что можно.

За последние десять лет немало знакомых Серизе разбогатели, сделавшись главными квартиронанимателями в домах. Главный квартиронаниматель в Париже играет в отношении домовладельца ту же роль, какую играют арендаторы в отношении землевладельцев. Весь Париж был свидетелем того, как один из прославленных портных воздвиг на небольшой площади, рядом с кафе Фраскати, на углу бульвара и улицы Ришелье, роскошный дом; он получил такую возможность потому, что был главным квартиронанимателем в особняке, арендная плата за который составляла не меньше пятидесяти тысяч франков в год. Несмотря на то, что стоимость здания достигала семисот тысяч франков, квартирная плата за девятнадцать лет должна была обеспечить ему немалые барыши.