Мелкие случаи из личной жизни

И тут же ощутил, как спина под его рукой напряглась. Таня помолчала несколько минут, потом ее отпустило, спина расслабилась. Она спросила отстраненным безжизненным голосом:

Ты знал? И давно?

Знал. Помнишь, я в Праге тебя спросил, есть ли у тебя кто-нибудь. Ты мне ответила, что есть. А когда я на похоронах Серегу увидел, понял... И тогда же почувствовал, что это ненадолго.

Она ответила все тем же пустым голосом:

Понятно. Ну, примерно с тех пор у нас ничего и не было, может, немного раньше. Но если по правде, оно уже давно рассасывалось. Чтобы закрыть тему, скажу: никто никого не бросил, просто все себя исчерпало. Да и не надо оно было никому. Так, воспоминания детства плюс группа гормональной поддержки. Хотя, когда все начиналось, какие-то иллюзии были. Мы с ним стали встречаться вскоре после того, как я тебя в нашем гастрономе увидела. Помнишь?

Ну еще бы не помню. Но ты меня опять удивляешь... Ты так это говоришь... Я не знаю ни одной другой женщины которая смогла бы так честно и прямо сформулировать. Да еще и не подружке, а мужчине. Прости за мой бестактный вопрос. Если честно, я сам не знаю, почему его задал. Ревновал, наверное. Глупо.

Да уж, не слишком умно. Я тебя о твоих женщинах расспрашивать не собираюсь.

Не царское это дело?

Вот именно.

Ага, А вот я спрашиваю, потому что никак не могу понять, как мужчина, который был с тобой, мог тебя не любить... не сходить по тебе с ума... отпустить просто так, отдать без борьбы... И не отвечай мне, пожалуйста, а то я не знаю, что будет.

Татьяна засмеялась низким грудным смехом, от которого у Вити все внутри переворачивалось. А она перекатилась на спину и, глядя ему прямо в глаза, сказала:

Я люблю тебя, Андрианов. Я это говорю первый раз в жизни. Запомни, потому что повторять не буду.

Утром гордый собой Виктор отправился домой, Таня осталась. Она планировала разобрать вещи, решить, что взять с собой, а что отправить на хранение. Да еще нужно повесить в интернете объявление о продаже машины. Сговорились встретиться за ужином. Татьяна не хотела оставаться там, куда, по ее мнению, мог в любую минуту нагрянуть тот же Туманский.

У Виктора были свои опасения, но озвучивать их он не стал. Взял только Танин паспорт, чтобы оформить доверенности на обе машины.

После его отъезда Татьяна спустилась в магазин, выпросила у знакомой продавщицы коробки, вернулась и стала потихоньку укладываться. Вещи Толи — на хранение, ее одежку — с собой. Часа через три посреди комнаты красовалась пирамида из битком набитых коробок, но вещей в шкафах почему-то меньше не стало. И тут вдруг раздался телефонный звонок. Номер незнакомый. Кто бы это мог быть? Разумнее всего было не ответить, но Таня машинально взяла трубку.

Татьяна Павловна, – раздался знакомый слащавый голос, – Вы дома.

Батюшки мои, Святослав Вадимович Кореньков, давно не виделись. Ну не наглость? Он не спрашивает, он утверждает.

Святослав Вадимович, я дома, но не понимаю, какое это к Вам может иметь отношение.

Татьяна Павловна, я занял Вашу должность и хотел бы прояснить с Вами некоторые моменты.

Интересно, из какого гардероба он вдруг выскочил? Или все это время сидел в засаде? Тане очень хотелось послать нахала куда подальше, но любопытство, как водится, победило.

Не знаю, чем могу Вам помочь, но спрашивайте. За спрос денег не берут.

Не по телефону, Татьяна Павловна. Мы могли бы встретиться?

Где и когда?

Танин голос звучал жестко. Она чувствовала во всем этом какую-то подставу, но желание понять, что происходит, было сильнее доводов рассудка. Через час, одетая в скромный сарафан и босоножки, но причесанная и накрашенная, она спустилась во двор, где Кореньков ждал ее, стоя у своей машины. Предложил посидеть в кафе, Таня согласилась, но настояла на ближайшей Шоколаднице. Почему-то ей казалось, что в дорогом элитном месте ее подстерегает опасность. Лучше находиться на людях.

Святослав удивился, он сопротивляться не стал. Подходящее кафе находилось совсем близко, через два квартала, так что скоро они уже сидели за столиком. Таня заказала по привычке американо, ее собеседник — крепчайший двойной эспрессо. Говорили о кофе, сравнивали московские кофейни, не переходя к делу. Татьяна решила для себя: ему нужно, пусть он и беспокоится. Она просто попьет кофе. Наконец Кореньков решился:

Татьяна Павловна, наверное, прежде чем задавать вопросы, я должен объясниться.

Было бы неплохо. Честно говоря, я удивлена, узнав, что теперь Вы на моем месте. Когда-то Вы ушли с неприличной поспешностью, так что такая рокировка меня заинтриговала.

Я всегда уважал Вас за ум, но не мог представить, что Вы такая наивная. С самого начала я работал на Вашего бывшего мужа, а моего актуального любовника. Конечно, ваш дорогой Лев Генрихович тоже был моим любовником, мы с ним тогда крепко поссорились. Потом, правда, помирились. Но это уже другая история.

Ох и ни фига себе заявочки! Действительно, дурой надо быть, чтобы так ушами хлопать. Почему-то Таня всегда исходила из того, что Туманский — гетеросексуал, хотя бабушка Люся на что-то такое намекала.