Мелкие случаи из личной жизни

А еще Генрихович мне велел позвонить в кадровое агентство, пусть ищут нам нового финансового директора.

Тогда ты и прослушала его разговоры?

Делать мне больше нечего. Я позвонила, конечно, но, честно сказать, удивилась. После обеда Кореньков сам ко мне пришел и стал распространяться. Он думал, что Татьяна Павловна весьма простая девица, ничем, кроме своих клиентов, не интересуется, а она вон как! Та еще интриганка! Всех переиграла. И кладет мне на стол заявление об уходе. Заявления в папке нет, оно у меня, сейчас принесу. Можете подписывать, но лучше всего позвонить Льву нашему Генриховичу. Пусть подтвердит.

Позвоню. А сама ты как думаешь, я интриганка?

Татьяна Павловна, когда здесь еще Сан Саныч сидел, шел разговор о том, кто будет на его месте. Я, скажем так, присутствовала. Когда твою кандидатуру обсуждали, Лев Генрихович ко мне повернулся и спрашивает: А Вы, Марина, что думаете о госпоже Афиногеевой? Я тогда сказала, что вижу в тебе один недостаток: ты совершенно не интриганка, интриг не понимаешь, поэтому перед ними беззащитна. А Сан Саныч засмеялся: Мариночка, говорит, это счастье, что она их не видит. Если Татьяна Павловна учует интригу и поймет, от кого она исходит, я тому не позавидую. Сейчас я вижу, как он был прав. Кстати, в этом кабинете останешься, или большой займешь?

Резонный вопрос. В этом. А большой надо будет под конференц-зал переоборудовать. Там и переговоры можно проводить, а то переговорных не хватает.

Поняла. Татьяна Павловна, я в папку положила срочные документы. Ты уж посмотри. А в двенадцать нужно будет съездить в банк вместе с Ольгой Васильевной, ты же у нас теперь обладаешь правом подписи. Петрович тебя отвезет, он в курсе.

Хорошо. Кофе неси, я пока документы посмотрю.

Татьяна невероятным усилием воли сосредоточилась на бумагах, и в полдень, когда за ней пришла главный бухгалтер, все уже было прочитано, резолюции наложены, платежки и счета подписаны. Съездили в банк, пообедали и вернулись. По дороге Ольга Васильевна трещала без умолку. Эта обычно молчаливая и спокойная женщина была возбуждена свыше всякой меры. Она то ужасалась, то жаловалась, то восхищалась. Из всего этого Татьяна с трудом поняла, что дела на фирме в последнее время шли из рук вон плохо, генерального водили за нос все, кому не лень. Кому было не лень, предстояло разобраться. Выяснилось также, что Станислав Вадимович как в пятницу ушел, так в офисе не появлялся.

Приехав, Таня велела опечатать компьютер финансового директора и перенести к ней в кабинет. Почту ей слили, но что еще могло там находиться, она даже представить себе не могла. Одно было ясно: Кореньков что-то химичил, подставляя других. Надо было докопаться, в чем тут дело.

Остаток дня она провела одновременно прослушивая разговоры и читая почту бывшего финансового директора. К восьми часам у нее уже голова сделалась квадратная. Большинство разговоров были пустые, не несли нужной Тане информации, как и большинство писем. В результате она прослушала половину разговоров, а почту за месяц удалось просмотреть всю. Она выцепила шесть писем, показавшихся подозрительными. В звуковых файлах ничего криминального не нашлось. Видно, все такие разговоры шли с мобильника. Тягучий манерный голос Святослава утомлял до невозможности. Ответственная Татьяна понимала, что завтра придется отслушивать вторую половину, и ее заранее мутило.

В половине девятого позвонил Сергей. Он давно уже был дома, ждал, когда Таня придет с работы и очень удивился, узнав, что она даже не знает который час. Он ликовал, его просто распирало от радости, и не хватало сил держать все в себе. Сегодня он принес Веронике Игоревне роман, который планировал печатать, и она поручила ему работать с его автором. При этом разговаривала приветливо, не как раньше, впрямую сказала о том, что после Нового года его ждет повышение. Окрыленный, он ждал Татьяну, чтобы поделиться с ней удачей, а она, судя по голосу, просто забыла об его существовании. Обидно. Ее оправдания, что день был трудный, что ее назначили исполнять обязанности генерального директора, и ей пришлось принимать дела, которые на фирме очень и очень непростые, он пропустил мимо ушей. Ясно было одно: она сейчас поедет домой, а он со своими радостями останется один в пустой квартире.