Мелкий бес

И он опустил глаза на свою тлеющую сигару, словно приготовляясь слушать долгие объяснения.

– Там учителя – нигилисты, – говорил Передонов, – а учительницы в бога не верят. Они в церкви стоят и сморкаются.

Верига быстро глянул на Передонова, улыбнулся и сказал:

– Ну, это, знаете ли, иногда необходимо.

– Да, но она точно в трубу, так что певчие смеются, – сердито говорил Передонов. – Это она нарочно. Это Скобочкина такая есть.

– Да, это нехорошо, – сказал Верига, – но у Скобочкиной это больше от невоспитанности. Она девица вовсе без манер, но учительница усердная. Но, во всяком случае, это нехорошо. Надо ей сказать.

– Она и в красной рубахе ходит. А иногда так даже босая ходит, и в сарафане. С мальчишками в козны играет. У них в школах очень вольно, – продолжал Передонов, – никакой дисциплины. Они совсем не хотят наказывать. А с мужицкими детьми так нельзя, как с дворянскими. Их стегать надо.

Верига спокойно посмотрел на Передонова, потом, как бы испытывая неловкость от услышанной им бестактности, опустил глаза и сказал холодным, почти губернаторским тоном:

– Должен сказать, что в учениках сельских школ я наблюдал многие хорошие качества. Несомненно, что в громадном большинстве случаев они вполне добросовестно относятся к своей работе. Конечно, как и везде у детей, бывают проступки. Вследствие неблаговоспитанности окружающей среды эти проступки могут принять там довольно грубые формы, тем более, что в сельском населении России вообще мало развиты чувства долга и чести и уважения к чужой собственности. Школа обязана к таким проступкам относиться внимательно и строго. Если все меры внушения исчерпаны или если проступок велик, то, конечно, следовало бы, чтобы не увольнять мальчика, прибегать и к крайним мерам. Впрочем, это относится и ко всем детям, даже и к дворянским. Но я вообще согласен с вами в том, что в школах этого типа воспитание поставлено не совсем удовлетворительно. Госпожа Штевен в своей весьма, кстати, интересной книге… вы изволили читать?

– Нет, ваше превосходительство, – смущенно сказал Передонов, – мне все некогда было, много работы в гимназии. Но я прочту.

– Ну, это не так необходимо, – с любезною улыбкою сказал Верига, словно разрешая Передонову не читать этой книги. – Да, так вот госпожа Штевен рассказывает с большим возмущением, как двух ее учеников, парней лет по семнадцати, волостной суд приговорил к розгам. Они, видите ли, гордые, эти парни, – да мы, изволите ли видеть, намучились все, пока над ними тяготел позорный приговор, – его потом отменили. А я вам скажу, что на месте госпожи Штевен я постеснялся бы рассказывать на всю Россию об этом происшествии: ведь осудили-то их, можете себе представить, за кражу яблок. Прошу заметить, за кражу! А она еще пишет, что это – ее самые хорошие ученики. А яблоки, однако, украли! Хорошо воспитание! Остается только откровенно признаться, что право собственности мы отрицаем.

Верига в волнении поднялся с места, сделал шага два, но тотчас же овладел собою и опять сел.

– Вот если я сделаюсь инспектором народных училищ, я иначе поведу дело,– сказал Передонов.

– А, вы имеете в виду? – спросил Верига.

– Да, княгиня Волчанская мне обещала.

Верига сделал приятное лицо.

– Мне приятно будет вас поздравить. Не сомневаюсь, что в ваших руках дело выиграет.

– А вот тут, ваше превосходительство, в городе болтают разные пустяки,– еще, может быть, кто-нибудь донесет в округ, помешают моему назначению, а я ничего такого.

– Кого же вы подозреваете в распространении ложных слухов? – спросил Верига.

Передонов растерялся и забормотал:

– Кого же подозревать? Я не знаю. Говорят. А я собственно потому, что это может мне повредить по службе.

Верига подумал, что ему и не надо знать, кто именно говорит: ведь он еще не губернатор. Он опять вступил в роль предводителя и произнес речь, которую Передонов выслушал, страшась и тоскуя:

– Я благодарю вас за доверие, которое вы оказали мне, прибегая к моему (Верига хотел сказать “покровительству”, но воздержался) посредничеству между вами и обществом, в котором, по вашим сведениям, ходят неблагоприятные для вас слухи. До меня эти слухи не дошли, и вы можете утешать себя тем, что распространяемые на ваш счет клеветы не осмеливаются подняться из низин городского общества и, так сказать, пресмыкаются во тьме и тайне. Но мне очень приятно, что вы, состоя на службе по назначению, однако столь высоко оцениваете одновременно и значение общественного мнения и достоинство занимаемого вами положения в качестве воспитателя юношества, одного из тех, просвещенным попечениям которых мы, родители, доверяем драгоценнейшее наше достояние, наших детей. Как чиновник вы имеете своего начальника в лице вашего достоуважаемого директора, но как член общества и дворянин вы всегда в праве рассчитывать на… содействие предводителя дворянства в вопросах, касающихся вашей чести, вашего человеческого и дворянского достоинства.