Мелкий бес

Клянусь, что его улыбка была подобно сиянию драгоценного камня. Зира онемела, продолжая таращиться на парня. Тот подошел и взял девушку за руку, подводя к лавке.

— Гвоздей ей отпусти, — велел кузнец.

Я же с печалью наблюдал, как надежды Зиры на замужество разлетаются вдребезги. От сарая, через огороды, пробирался другой парень — высокий, непривычно смуглый для этих мест, с длинными черными волосами и блестящей серьгой в ухе. Свежий засос на шее не оставлял никаких сомнений. Бедная девочка. Это точно разобьет ей сердце. Но опять же, контракт предусматривал любое замужество, а не конкретно на Савве.

Из лавки Зира вышла в полуобморочном состоянии. Кровь отхлынула от ее лица, оставив лишь два алых пятна на щеках. Глаза блестели. Кончики ушей стали пунцовыми, как свекла.

— Убери эту гадость, — потребовал я, когда мы расположились в саду купца.

— Ты не любишь мед? — протянула девушка, все еще не вышедшая из царства грез.

— Так, слушай, есть две новости, плохая и очень плохая, — сказал я. — С какой начать?

— С очень плохой, — наконец очнулась Зира.

— Как бы тебе так сказать, — я задумался, подбирая слова. — Суженый твой, как бы, свой меч не в те ножны сует. Смекаешь?

— Нет, — замотала головой девушка. — У него и меча нет.

— Он к Макару телят гоняет, а не к Марфе. — я уже начал злиться. — Он как петух, что не кур топчет, а других петухов? Ясно?

— Вообще ничего не понимаю, — застонала девушка. — Какие телята? Какие петухи?

— Короче, он любит, чтобы его в зад пороли! — завизжал я. — Или чтобы он других!

— Не верю! — вскочила Зира, но потом резко села обратно. — Или верю. Ходили такие слухи. И что теперь делать? Может он успокоится?

— У тебя другие женихи есть на примете? — спросил я.

— Удавлюсь, — пообещала Зира, сверкая на меня глазищами. — Тогда оба с носом останемся.

— Будет тебе Савва, — скривился я.

Девушка ушла, а я остался в раздумьях. Как же все так обстряпать, чтобы получить душу и поменьше возиться. Ничего толкового мне в голову не пришло, поэтому, я решил вернуться к Зуду. Заклинание шло неплохо, почему бы полностью не освоить его?

Первой жертвой стала дородная баба, шедшая с коромыслом. Я наслал ей зуд в пятки, отчего она стала смешно пританцовывать, пока не грохнулась на землю. Содрав две пары чулок, она принялась с наслаждением чесать пятки. Дальше были два мужика, стайка девчонок и даже пес, осмелившихся гавкнуть на меня.

— А здесь что у нас? — я заглянул в приоткрытое окно классов.

Комар стоял у стола, держа в руках длинную тонкую палку. На стене рядом с ним висела огромная карта. Рядом мялся лопоухий парень, с тоской посматривая на искусно сработанную на коже карту.

— Что это за местность? — указка комара ткнулась в место на карте почти посредине.

— Великие равнины? — пробормотал мальчишка.

— Точнее, — сказал учитель.

— Сальдония? — с надеждой в голосе спросил паренек.

Указка хлестнула его по плечу. Комар выжидающе посмотрел на парня. Тот открывал рот, как выброшенная на берег рыба. Но вместо слов выходило лишь возмущенное сипение.

— Десять розог, — Комар дал оценку знаниям ученика. — Кто знает?

— Это новая столица нашей Империи, Облачный град, прозванный так за высоту зданий, упирающихся крышами в облака, — затараторила девочка.

Все ученики сидели на одной лавке. Все разного возраста — от пятилетних карапузов до почти взрослых лбов. Все с одинаковым страхом смотрели на Комара.

— Правильно, — кивнул тот. — В прошлый раз я вам рассказывал про Север, теперь пойдем на Юг.

Мне стало жутко интересно. Я переместился в класс, слушая рассказ Комара. Говорил тот размеренно, но не забывая ставить акценты на нужных местах и делать паузы. Видно, что получил достойное образование.

— Если мы пойдем на Север от Облачного града, за пределы нашей Империи, то первой остановкой будет Рубиновое княжество, где производится лучшее в мире вино. За ним начинаются Великие степи, тянущиеся на сотни дней конного пути. В степях живет множество племен, ведущих кочевой образ жизни, проще говоря — дикари. — Комар передвинул указку, остановившись в одной трети от края карты. — Затем начинается Пустыня ночи, прозванная так за серо-черный цвет песка.

— А что за пустыней? — спросил кто-то, увидев, что указка остановилась на краю полотна.

— Это выходит за границы необходимых вам знаний, но сегодня я ощущаю непривычный интерес с вашей стороны, — удивился Комар.

Конечно, ведь это я задал вопрос, нашептал в ухо дуболому, занятому раскопками в своих ноздрях. Меня удивляло, что практически все крестьянские дети не проявляли никакого интереса к рассказам учителя. Кроме одного паренька.

— Южная Пустыня не имеет никакого конца, являясь одним из четырех мировых абсолютов, таких как Северные Горы, Восточное море и Западный лес, — ответ Комара заставил всех сонно заморгать. — Все абсолюты имеют начало, но не имеют конца. Потому за пустыней идет только пустыня.

— А есть ли путевые заметки или это лишь разговоры? — спросил детина, на плече которого я сидел. И сам удивился вопросу, вылетевшему из его рта… Остальной класс обалдел не меньше.