Мелкий шрифт всегда важен (СИ)

— Роуз, как можно было заниматься сексом с парнем, когда знаешь только его имя? — пожурила меня Сидни, хоть она была самой старшей из нас, но до сих пор оставалась девственницей.

Она была жутко романтичной натурой, хотела встретить хорошего парня, ходить с ним на свидания, в кино и прочие приятные мелочи. Но с нашей жизнью это было невозможно в принципе. Теперь же все ее мечты смогут осуществиться. Этому я была очень рада, ибо она этого заслуживала, как и все мы.

— Потому что я устала, Сидни, мне хотелось хоть чуть-чуть почувствовать себя хорошо, получить немного удовольствия, — объяснила я.

— Ей пока этого не понять, Роуз, — отозвалась Лисса. Она считала, что Сидни поступает глупо, навязывая себе какие-то идеалы.

— Да, Лисса, может, это и так, но я не хочу прыгать в постель к первому парню, который мне улыбнулся, даже при том, что я, возможно, никогда так и не узнаю, каково это, — заявила Сидни сестре.

— А мы, значит, с Роуз паршивые овцы в твоем благородном стаде? — ответила Лисса.

Этот спор заходил уже не первый раз, так как у сестер были разные жизненные принципы.

— Девочки, прекратите уже эти споры, — прервала их я. — Теперь наша жизнь изменится, мы сможем жить, как захотим. Мы свободны.

Они вновь повернулись ко мне.

— Но как же проклятие нашего рода, Роуз? — спросила Сидни.

— Как видишь, я жива. Несколько ночей подряд сплю в нормальной постели, а утром просыпаюсь и радуюсь солнцу и новому дню, —ответила я.

— Но почему, почему эта тварь не убила тебя? — задала самый важный вопрос Лисса.

Да мне бы и самой хотелось рассказать им правду, но я не могла. Мой мозг лихорадочно искал ответ и нашел самый дикий.

— Потому что мы не принадлежим к проклятой ветке, наш отец не был родным нашему деду. В нас нет крови, что ведет монстра.

Я видела, как меняются их лица, и почти молилась, чтобы они клюнули на этот бред.

— Но этого быть не может… — первой произнесла Сидни.

— Мы ведь видели монстра, его работу, тогда с… —Лисса запнулась. — С мамой?

— Мы видели всегда только то, что оставалось после его нападения, а не его самого, — ответила я, так как это было правдой.

— И ты хочешь сказать, что, когда погибла мама, он ушел? — не веря мне, переспросила Сидни.

— Получается так, сестрички, — кивнула я, стараясь показать, что тоже удивлена не меньше их.

Хотя я-то знала, как выглядит монстр, ибо Адриан мне нарисовал его (у него оказался талант в рисовании).

— Значит, мы все эти годы зря лишали себя нормальной жизни? — произнесла Лисса, обращаясь то ли к себе, то ли к нам.

— Получается так, и лишь моя беременность показала мне, что мы свободны. Я тоже готовилась к боли и жуткой смерти, но в результате проснулась утром живой.

— Значит, папа ничего не знал? — логически предположила Сидни.

— Вероятнее всего, иначе бы он не погиб, — отозвалась Лисса.

А вот и первый ляп моей дикой фантазии. Ведь …

— Но папа ведь тоже погиб от него, так что получается, что ты не права, Роуз.

Конечно, кто же, кроме Сидни, мог зацепиться за это.

— Скорее всего, он погиб случайно, хотел защитить маму, — попыталась оправдаться я. Они должны поверить моим словам, для их же блага. — Девочки, вы не слышите главного в этом всем — мы свободны, больше не придется бежать. Мы можем жить тут, Сидни, ты ведь хотела пойти учиться.

Я все же смогла перевести их мысли в нужное русло и мысленно вздохнула.

— Да, ты права, Роуз, но это все так странно, — ответила Сидни.

— Через пару дней вы привыкните, как и я, — с улыбкой сказала я. — Главное, мы снова вместе, а теперь поднимитесь наверх и выберите себе комнаты. Моя — первая справа. А я пока приготовлю нам завтрак.

На их лицах было там много эмоций, но главное, что я там видела, это надежда. Что же, можно считать, миссия выполнена, и секрет сохранен.

***

С тех пор, как сестры ко мне вернулись, прошло 8 месяцев. Наша жизнь стала впервые нормальной: Сидни нашла работу и пошла учиться на заочные курсы, Лисса решила окончить школу, хотя это больше шло от Сидни, которая постоянно твердила, что нам это надо. Но так как у меня появился большой округлый живот, я решила, что отложить получение образование уже после рождения ребенка.

Ребенок стал вечной причиной моих споров с Сидни. Она пыталась доказать мне, что делаю ошибку, собираясь отказаться от него. А я настаивала, что в 17 лет одной с ребенком — это не слишком хорошо. Кроме того, я уже нашла семью, которая хочет его усыновить.

Это оказался мальчик, об этом мне сказал Адриан. Он всегда был рядом, когда сестры расходились по делам. Мы с ним гуляли по лесу, болтали, он рассказывал интересные истории его очень долгой жизни. А еще мы занимались любовь прямо на подстилке из мха. Боюсь, я больше не смогу встретить мужчину, который смог бы доставлять мне столько же удовольствия, как Адриан. Хотя, может, это было из-за того, что он и человеком-то не был.

— Сегодня опять поругалась с Сидни, — проговорила я, прислонившись к его груди, пока мы сидели на берегу лесного озера.

— Вновь взывала к голосу разума? — поинтересовался он.

— Да, она говорит, что я пожалею со временем.