Мелкий шрифт

Я хватаю свой розовый шар для боулинга со стойки и бросаю его. Он катится вперед, а затем отклоняется прямо в желоб, в результате чего выбивает ноль кеглей.

– Твое запястье выворачивается прямо перед броском, – говорит Роуэн позади меня.

Я поворачиваюсь. – И ты вдруг стал экспертом по боулингу?

Он пожимает плечами. – Я играл в школьной команде.

Серьезность его голоса заставляет меня съежиться и рассмеяться. К тому времени, когда я останавливаюсь, я нахожу лицо Роуэна настороженным, как всегда.

– Что? – Я хмурюсь.

– Забудь, что я предложил помощь. – Он поворачивается и садится рядом с Джей Пи.

О Боже. Он что, серьезно? Я даже не знала, что есть команды по боулингу.

Мой желудок ныряет на опасную территорию, и мои щеки горят при мысли о том, чтобы смутить его.

Что, если он действительно пытался мне помочь?

Если так, то ты только что схватила его оливковую ветвь (прим. пер. оливковая ветвь – это как знак примирения) и сломала ее пополам прямо перед его лицом.

Я пытаюсь зафиксировать запястье, как предлагал Роуэн, но мой шар снова оказывается в желобе. Ани смеется, вставая для своей очереди. Джей Пи, как всегда, следует за ней, оставляя меня наедине с Роуэном.

– Итак, школьная команда, да? – Я пытаюсь растопить лед, когда сажусь рядом с ним.

Его скрещенные руки сгибаются. – Я могу гарантировать, что твои шутки не будут для меня чем–то новым.

Я игриво пихаю его плечом, но он не двигается. – Прости. Над этим было дерьмово смеяться.

– Да.

– Я смеялась не над тобой.

Он свирепо смотрит на меня, и я снова смеюсь про себя. От этого звука он только сильнее хмурится.

Я поднимаю обе руки в знак покорности. – Ладно, я смеялась над ситуацией, но, честно говоря, я даже не знала, что существует такая вещь, как школьный боулинг.

– Не кори себя слишком сильно из–за этого. Я сталкивался и с худшим.

Например, с чем?! Я хочу узнать все о ворчливом парне, который играл в школьной команде по боулингу и присоединился к программе наставничества для людей с ограниченными возможностями, несмотря на свою невероятную занятость. В Роуэне есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд, и я умираю от желания узнать все об этой его новой стороне, о существовании которой я даже не подозревала.

Есть какая–то странная, хотя и микроскопическая часть меня, которая хочет оградить его от худшего, что бы это ни значило.

Вау. Откуда взялась эта мысль?

Отмена. – Это вроде как круто. Женщины любят спортивные куртки.

– Я слишком дорожил своей репутацией, чтобы носить эту куртку в школе.

– Почему?

– Потому что я присоединился к команде только назло своему отцу. Он никогда не уточнял, в какую команду мне следует вступить, поэтому мне понравилось обыгрывать его в его собственной игре.

Я моргаю от его личного признания.

Он продолжает на том же дыхании, как будто может замолчать, если задержится еще на секунду. – Он был зол, что я так и не прошел ни одну из отборочных команд «настоящих видов спорта», как мои братья. В то время как Деклан был школьным защитником, а Кэл был капитаном своей хоккейной команды, я был... неполноценным. – Он прочищает горло. – По словам моего отца, это так.

Мое сердце сжимается в груди из–за мальчика, который изо всех сил старался оправдать ожидания своего отца. Роуэн, может быть, и богат, но он борется с теми же проблемами, что и все мы. Родительские ожидания. Личные неудачи.

Я хочу снять напряжение с его плеч. – Ты хочешь сказать, что не смог купить себе место на скамейке запасных? – Я притворно ахаю.

– Ты начинаешь понимать, как все работает. – Уголок его губ приподнимается. – Как раз наоборот. Я заплатил тренерам, чтобы они не брали меня в эти команды.

– Почему? Я никогда не слышала, чтобы кто–то пытался это сделать.

– Я не был заинтересован в том, чтобы на меня повесили ярлык запасного.

– Ты был настолько плох?

– Да. – Легкий розовый оттенок заливает его щеки, и я нахожу это довольно милым.

Милый? Тьфу, Захра. Нет.

– Мне отчасти нравится тот факт, что ты не лучший во всем.

Он качает головой. – Одна вещь, Захра, одна.

– Так ты выиграл чемпионат по боулингу? – Я ухмыляюсь.

Напряженные плечи Роуэна опускаются на дюйм. – Я не проигрываю. Никогда.

– Твоя самоуверенность не знает границ.

Роуэн ничего не говорит, но улыбка на его лице говорит о многом. Она жесткая, как будто он давно не практиковал это движение. У меня возникает искушение дотронуться до него, чтобы убедиться, что у меня нет галлюцинаций, но я держу руки по бокам.

Я не должна была находить это настолько привлекательным. И я определенно не должна больше жаждать этой глупой, робкой улыбки.

Во время моей следующей очереди, я зову Роуэна по имени. – Ты не поможешь мне, пожалуйста? Эксперт сказал мне, что я выворачиваю запястье.

Его легкая улыбка появляется снова. Я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы он снова так улыбнулся. Теперь, когда я немного знаю о парнях, которые прячутся за костюмами из брони, мне интересно узнать о нем больше. К черту последствия.