Мелкий снег (Снежный пейзаж)

Дорогая Цуруко!

Извини, что пишу тебе не так часто, как хотелось бы. У нас уже весна, самое чудесное время года в здешних краях. Над горами Рокко стелется дымка, и вокруг такая благодать, что трудно усидеть дома. Как вы поживаете, здоровы ли?

Мне очень жаль тебя огорчать, но я вынуждена сообщить тебе неприятную новость. Кой-сан тяжело больна, у неё амёбная дизентерия, и положение очень серьёзное.

Как я уже писала тебе, мы выполнили ваше требование, предложив Кой-сан покинуть наш дом и запретив ей когда-либо появляться у нас вновь. Мне кажется, я писала тебе и о том, что, вопреки нашим опасениям, она не отправилась жить к Кэй-тяну, а наняла себе квартиру в районе Мотоямамура. С тех пор связь между нами прекратилась.

Я не делала попыток что-либо узнать о Кой-сан (хотя меня и беспокоило, какой образ жизни она ведёт), она же никаких вестей о себе не подавала. О-Хару, правда, несколько раз наведалась к ней, и с её слов я узнала, что Кой-сан по-прежнему живёт одна в своей квартире, хотя время от времени встречается с Окубатой, но на ночь всегда возвращается к себе.

Эти известия меня несколько успокоили.

Но вот в конце прошлого месяца Окубата позвонил О-Хару и сообщил ей о болезни Кой-сан. К несчастью, она заболела в его доме, и ей было так плохо, что перевозить её куда-либо было невозможно. Поначалу мы не придали её болезни особого значения, вскоре, однако, у Кой-сан появились признаки дизентерии. В этих обстоятельствах нужно было что-то предпринимать, но сразу забрать её от Окубаты я не решилась, ведь мы порвали с ней всяческие отношения.

О-Хару между тем была на грани паники. От неё мы узнали, что у Кой-сан одна из наиболее опасных форм дизентерии, что Окубата пригласил к ней врача, который не вызывает доверия, что лечат её неправильно, что у неё держится сильный жар, что она испытывает невероятные мучения, что, наконец, она совершенно ослабела и изменилась до неузнаваемости. Но я по-прежнему бездействовала. Юкико же, не спрашивая у меня разрешения, отправилась в Нисиномию ухаживать за Кой-сан, и в конечном итоге я тоже пыла вынуждена её навестить.

Вид Кой-сан произвёл на меня удручающее впечатление. Но этого мало: доктор высказал предположение, что попутно с дизентерией у Кой-сан развивается абсцесс печени — болезнь, чреватая смертельным исходом, — и посоветовал нам пригласить консультанта из клиники при Осакском университете. Увидев меня, Кой-сан расплакалась и стала умолять увезти её оттуда. Я невольно подумала, что Кой-сан не хочет умирать в доме Окубаты. У Юкико на этот счёт своя теория. Поскольку приближается годовщина смерти фотографа Итакуры, считает она, Кой-сан боится, что, оставшись у Окубаты, навлечёт на себя его проклятие. На днях Кой-сан якобы видела какой-то страшный сон, связанный с Итакурой. Не знаю, возможно, Юкико права. А может быть, Кой-сан понимает, что, умерев в доме Окубаты, поставит и вас, и нас в трудное положение.

Как бы то ни было, мне ясно одно: если волевая, мужественная Кой-сан настолько потеряла присутствие духа, дело обстоит действительно серьёзно. Со вчерашнего дня я заметила у неё на лице какое-то странное неподвижное выражение — она лежит, уставившись в одну точку. От одного взгляда на неё становится жутко, кажется, что на лице её лежит печать смерти.

Одним словом, я поняла, что в этой ситуации необходимо исполнить волю Кой-сан, и, взяв с Окубаты обещание держаться в стороне, сегодня утром перевезла её в клинику д-ра Камбары. Мне пришлось прибегнуть к его услугам, потому что в других клиниках инфекционные отделения переполнены. Д-р Камбара пошёл нам навстречу, согласившись поместить её у себя, хотя, строго говоря, и не имел на это права. Лечит Кой-сан д-р Кусида, которого ты, конечно, помнишь.

Таково в общих чертах положение на сегодняшний день. Не знаю, как Тацуо, но ты, я уверена согласишься, что повести себя иначе мы с Юкико не могли. Тэйноскэ, во всяком случае, нас не осуждает и, судя по всему, разделяет нашу тревогу, хотя до сих пор не был у Кой-сан. Если в состоянии Кой-сан наступят перемены к худшему, я извещу тебя телеграммой. Хочется верить, что этого не произойдёт, но ты должна быть готова ко всему. Д-р Кусида, правда, не признает у неё абсцесса печени и не склонен считать её положение безнадёжным, но мне почему-то кажется, что на сей раз он ошибается. Состояние Кой-сан и её вид внушают мне самые мрачные предчувствия. Я буду счастлива, если они не оправдаются…

Боюсь, что письмо получилось сумбурным, но мне хотелось не откладывая рассказать тебе всё, как есть. Сейчас я снова поеду в клинику. Все эти дни от волнения я не в силах ни на чём сосредоточиться. Юкико же, как всегда в таких случаях, поражает меня своей выдержкой и самоотверженностью. Уже много дней и ночей она, не смыкая глаз, дежурит у постели Кой-сан.

Прощаюсь с тобой до следующего письма.

Сатико.

4 апреля.