Мелкий снег (Снежный пейзаж)

Сатико подумала, что ей и впрямь лучше не ехать: с минуты на минуту вернётся Тэйноскэ, да и Эцуко замучит её вопросами, куда это она собралась на ночь глядя… «Ну что ж, — сказала Сатико сестре, — в таком случае ты уж как-нибудь сама постарайся его выпроводить». Но особой надежды на то, что Юкико сумеет это сделать, у Сатико не было, и весь вечер ей оставалось только гадать, как развивались события после их телефонного разговора. Улучить момент для того, чтобы позвонить в клинику ещё раз, ей не удалось, но около одиннадцати часов вечера, когда она вслед за Тэйноскэ направилась в спальню, к ней тихонько подошла О-Хару и шепнула на ухо:

— Он ушёл примерно через час после вашего звонка.

— Ты звонила туда? — спросила Сатико.

— Да, из автомата.

23

Приехав в клинику на следующий день, Сатико узнала, что её звонок ничуть не смутил Окубату — он и после этого продолжал преспокойно беседовать с Кой-сан. Юкико снова удалилась в соседнюю комнату и больше уже не выходила. Но включить свет ей всё-таки пришлось — стало совсем темно. Между тем Кой-сан давно уже было пора ужинать, и Юкико велела «Митоше» отнести ей чашку с рисовым отваром. Окубата чувствовал себя как дома. Вернулся ли уже к Кой-сан аппетит? Когда она сможет есть более основательную пищу? Признаться, он тоже немного проголодался и был бы совсем не прочь подкрепиться на дорожку. Нельзя ли заказать ему еду из какого-нибудь ресторанчика? Интересно, где тут кормят более или менее сносно?

В конце концов «Митоша» тоже не выдержала и сбежала от него к Юкико. Лишь после этого Окубата, как видно, действительно проголодавшись, поднялся и сказал: «Ну, я, пожалуй, пойду, а то совсем у вас засиделся». Юкико попрощалась с ним из-за двери, демонстративно не пожелав его проводить. Это было уже в седьмом часу, так что Окубата просидел у них часа два, не меньше. И за всё это время Кой-сан ни словом, ни намёком не дала ему почувствовать, что его визит по меньшей мере неуместен. Неужели она не заметила, какое странное впечатление произвела его бесцеремонность и развязность на «Митошу»? (Юкико и прежде рассказывала, что стоит Сатико выйти за дверь, как Окубата меняется до неузнаваемости. Вчера же он, по словам Юкико, вёл себя просто вызывающе.) Кой-сан не может не понимать, в какое нелепое положение он всех их поставил. Почему же она не попросила его уйти? Кому, как не ей, было сделать это? Поведение сестры удивило и огорчило Юкико, но высказать своё недовольство она предпочла не ей, а Сатико.

Опасаясь, что Окубата может появиться снова, Сатико решила поехать к нему домой и ещё раз попросить его на время оставить Таэко в покое. К тому же Сатико давно уже полагалось от имени семьи Макиока поблагодарить его за хлопоты о сестре. И не только за хлопоты — болезнь Таэко потребовала от него значительных затрат. Он платил за визиты д-ру Сайто, он нанял сиделку, он, наконец, покупал лекарства. А если прибавить к этому всевозможные мелкие расходы: плату и чаевые шофёру д-ра Сайто, счета за лёд и тому подобное, — то за десять дней, что Таэко пробыла у него, он потратил довольно крупную сумму. Сатико с удовольствием вернула бы ему эти деньги, но сомневалась, что он согласится их принять.

В таком случае, подумала Сатико, она постарается вручить ему хотя бы сумму, которая пошла на доктора, а остальные деньги вернёт в виде подарка. «Как ты думаешь, сколько мы должны Окубате?» — спросила она у Юкико, но та не смогла назвать даже приблизительную цифру. Тогда Сатико с тем же вопросом обратилась к Таэко. Таэко просила её не беспокоиться: она рассчитается с Окубатой сама. У неё достаточно денег, чтобы покрыть все расходы, связанные с её пребыванием как в доме у Окубаты, так и в клинике, Окубата и Сатико вынуждены сейчас платить за неё только потому, что она лишена возможности взять деньги из банка. Но сразу же по выздоровлении она полностью возместит им все траты.

Отозвав Сатико в сторонку, Юкико, однако, высказала предположение, что за полгода жизни отдельно от дома Кой-сан прожила большую часть своих денег и потому вряд ли сможет сдержать своё грандиозное обещание. Конечно, у них с Окубатой свои отношения, продолжала Юкико, но в данном случае сёстры не могут держаться так, будто их дело сторона. Сатико должна полностью расплатиться с Окубатой, деньгами ли, подарками ли, и чем скорее она это сделает, тем лучше. Должно быть, Сатико до сих пор считает, что у Окубаты много денег, но это далеко не так.

Юкико не один день пробыла в Нисиномии и знает, что он весьма стеснён в средствах. Более скудного питания, чем в его доме, она никогда ещё не видела. На ужин, например, там подавали только чашку супа и немного риса с овощами, причём и сам Окубата, и Юкико, и сиделка ели одно и то же. О-Хару порой не выдерживала и приносила с рынка тэмпуру, камабоко[110] или какие-нибудь мясные консервы. Окубата охотно угощался этими «деликатесами» наравне со всеми.